– Конечно! – Аля вытащила из-за пазухи и помахала розовой книжечкой с плотными листами и небольшим пеналом с линером, акварельными карандашами и кисточкой. – Походный вариант! Для зарисовки нашего путешествия. А по сказкам Писахова я мультики видела смешные! Вот бы и мне такую фантазию! А то я даже обманывать толком не умею…

Так и болтали обо всём на свете дедушка и внучка до самого вечера, пока не заметили, что погода портится. Ветер посвежел, собрались тучи, началась качка.

– Надо бы пристать, – рассуждал штурман. – Но тогда мы потеряем уйму времени.

– Не надо, дедушка! – взмолилась Аля. – У тебя всё получится!

– Спускайся-ка в кубрик, – дед покрепче натянул свою старую морскую фуражку.

Яхта рвалась сквозь непогоду вперёд, то взлетая на гребень волны, то зарываясь носом в воду. Дождь хлестал штурмана по щекам, но тот только озорно щурился, глядя куда-то вдаль. Алю укачивало. Она легла на спальное место, укрылась старым дедовым бушлатом и закрыла глаза. Ей мерещился одиноко плывущий над непогодой остров, чёрноволосая девочка, глядящая на льющиеся вниз потоки воды. Под шум непогоды Аля уснула.

Проснулась она оттого, что лучик утреннего солнца прыгнул через окно-иллюминатор на её пушистые ресницы и затрепетал. Аля села, отбросила бушлат, посмотрела на выход из каюты – он был открыт.

– Дедушка! – девочка выбралась на палубу яхты. – Какое солнце! И не подумаешь, что всю ночь лютовал шторм.

– Разве это шторм, – устало усмехнулся бывалый моряк, отдыхавший на корме. – Так. Лёгкий шквал. Я, пожалуй, пойду сосну часок. Далеко вперёд мы забежали с попутным-то ветром.

Дедушка ушёл в кубрик. Яхта стояла на якоре в тихой заводи острова, разделявшего поток реки на два полноводных рукава.

Аля достала удочку, банку с червями и принялась удить в прибрежной травке светлушек и окуньков. Рыба бойко бросалась на наживку, девочка натаскала за два часа полное ведёрко приличных сорожек, подъязков и полосатых разбойников.

Дедушка Серёжа, щурясь спросонок, обрадовался рыбацкой удаче внучки.

– Отлично! Вечером пристанем и заночуем в одном красивом местечке. Уху сварганим!

Штурман поднял якорь, вывел яхту на большую воду и расправил паруса.

На бледно-голубом небе проступил серп растущего месяца. Белая северная ночь опустилась на землю. Дедушка с внучкой уютно устроились на песке недалеко от кромки воды Северной Двины, ноги согревались в спальных мешках. Штурман шевелил палочкой угли – пеклась картошка. От наваристой ароматной ухи в животе было тепло, Алиса сияла от удовольствия. Яхта «Ассоль», поставленная на прикол, дремала на мелководье.

Дедушка выкатил из углей кругляш печёнки. Обжигая пальцы, Аля подхватила его, очистила, посыпала крупной солью и откусила.

– Вкусно?

– Угу.

– Вот она жизнь, – дед повёл рукой. – Вся перед нами как на ладони. Течёт неспешно, как река, не остановишь, назад не повернёшь. Годы идут, а избушечки всё стоят на том, дальнем берегу. Мальчишкой был, стояли, и сейчас – вон они.

Аля смотрела на разноцветные «пряничные» домики деревеньки, на «гранату» водонапорной башни, на гребёнку темнеющего за деревней ельника, на небо, по которому плыли редкие облака.

На противоположный берег реки выбрело стадо коров. На водопой пригнали, отметил дед. Маленькая фигурка на лошади гарцует – пастух.

– Деда, а ты на коне скакать умеешь?

– В детстве пастушил, было дело. Теперь забыл совсем, что такое – на коне сидеть. Я всё больше по морям скакал всю жизнь, с волны на волну перепрыгивал, на то я и моряк! Торопился жить, а вот теперь стараюсь не спешить. Гляжу по сторонам и радуюсь. Сил ещё немеряно! Только поясница покоя не даёт, да не в ней ведь дело.