Никто в его окружении и даже сам Владимир не мог представить, как изменится его жизнь с рождением дочери.

Успешный бизнесмен, он не считал любовниц – красивых, длинноногих моделей, одна моложе другой. И даже имя матери Василисы забыл в тот же миг, когда перевел на ее счет внушительную сумму денег – только чтобы не было лишнего шума.

Что поделать, Владимир Тагиров не привык видеть одну и ту же женщину дважды. В любовь он верил, но не хотел сопутствующих, как ему казалось, каждой женщине требований, эмоций, и рутинных обязательств. А представлять себя в роли отца тем более не собирался. Однако, как шутили потом друзья, от судьбы не уехать даже не позолоченном Mercedes Maybach.

В первый раз, взяв на руки новорожденную малышку, которая к тому же родилась с весом ниже нормы, он вдруг ощутил, как перехватило дыхание, и комната закружилась перед глазами.

Это было похоже на прыжок со свободным падением, только теперь падение стало взлетом на такую высоту, где в разреженном воздухе голова медленно отключается, а тело становится ватным.

Его привычная жизнь будто рассыпалась на тысячу осколков, и собрать ее вновь не представлялось возможным – отсчет нового пути начинался сейчас, в этот самый миг.

«Возьмите младенца», – прохрипел он медсестре и сполз по стене, хватая ртом воздух.

Той было достаточно одного взгляда, чтобы напрочь забыть про вышколенную отстраненную вежливость, характерную для персонала элитной частной клиники.

«Девочки, живо тащите нашатырь! У нас тут человек вдруг отцом стал. Не ожидал, наверное».

Спустя пару дней в его штате появились две помощницы.

Маша, лет двадцати, племянница знакомого ресторатора, отвечала за семиразовое питание малышки. Перед тем как дать пюре или кашу ребенку, блюдо пробовал начальник охраны Хамза, бывший военный, которому Тагиров полностью доверял. Этого двухметрового добродушного парня с обаятельной улыбкой и цепким взглядом горничные в шутку называли «хранителем покоев».

Вторая няня, Алевтина Анатольевна, была первой учительницей его лучшего друга. В ее ведении находилось первоначальное образование и все занятия девочки от основ этикета – до художественных классов. Когда в их дом приезжал долговязый профессиональный художник Яков Лукич с рассеянным взглядом и кипой холстов в объемном холщовом бауле, радости ребенка не было предела.

Новый уклад жизни ничуть не помешал Тагирову. Напротив, он будто вдохнул неизведанный доселе аромат, почувствовал вкус жизни, который, казалось, давно потерял.

Не давало покоя только одно – метод лечения Биньямина Малеха.

Его слова крутились в голове и исчезали, как дым вновь закуренной сигареты. А затем появлялись вновь и зависали, как облако, незримым вопросом и только его, Владимира, неминуемым решением.

«Я должен все взвесить. На кону – самое дорогое, что когда-либо было у меня в жизни».

– Еще виски, будьте любезны.

– Сию секунду, Владимир Романович, – и официант исчез так же незаметно, как появился.

«Медузы… Кто же знал, что здесь их так много в это время года! Или все дело в ветреной погоде на протяжении уже двух недель?» – Рита поморщилась и потерла ноющее пятно на ноге.

Небольшая отметина чуть ниже колена и невесть откуда взявшаяся температура говорили о том, что в Бискайском заливе недавно был шторм, принесший, как водится, колонии медуз. Даже неядовитые экземпляры оставляли «крапивные» ожоги, температуру и слабость в теле, как во время осенней московской хандры. Однако доверие Анны стоило того, чтобы отправиться в любую точку мира.

Маргарита Прийя была ближайшим помощником и соратником Анны Бауэр. Обе родились в Сибири, и, хотя они познакомились в зрелом возрасте, нашли немало общего, например, страстно любили мировое арт-искусство и классическую русскую музыку. А еще черпали вдохновение в красотах природы, только Анна предпочитала водные артерии, будь то ручеек в деревне или океанское побережье на рассвете, а сердцу Риты были милы земные пейзажи – горы, леса, долины и просторы равнин.