— Нет, отказываться не буду, — вздохнула я. — Поговорить хочу.

— Не бабское это дело, Фрея, обсуждать такие сделки, — резонно заметил он, и я мысленно пожевала последнее слово.

Эх, кто по любви, а кому — сделка… Вот так я и почувствовала себя куском мяса на прилавке. Бесплатным.

— Обсуждать и не лезу, — извиняющимся тоном начала я, хотя своей вины пока ни в чем не ощущала. — Мелочи уточнить. Когда, где? Семью надо оповестить.

На последнем предложении я повернулась, чтобы проверить, на месте ли чужак. Беон с недоумением проследил за моим взглядом, как будто ожидал увидеть толпу моих внезапно возникших родственников, и вопросительно уставился на меня.

Я смущенно улыбнулась: никогда не умела строить из себя дурочку когда надо, а вот, когда не надо, почему-то замечательно выходило. Очень хотелось провалиться сквозь пол, но я подозревала, что у трактира, как и у половины домов в Хюрбене, не было даже погреба.

— Да когда хочешь, — опроверг Беон свое же утверждение о бабских делах, не дав мне почувствовать себя мученицей, оставленной без права выбора. — Брат твой побыстрее просил, совсем он плохой стал. Может, в праздник, доживет уж он до него?

Я вздохнула и коротко кивнула. Значит, через три недели. Сама не зная зачем, я пыталась уловить в голосе мясника хоть какой-нибудь интерес. Монти правильно сказал — примелькалась, свыкнется. Так и было, ничего больше. Беон, как и я, хотел разделаться с неудобной частью побыстрее, а там… разберемся.

— Во время затмения заключаются самые счастливые браки, — занудным тоном процитировала я давно приевшуюся поговорку.

Беон дернул носом, на секунду скривился: это была моя любимая ужимка, которую он со временем перенял. Да и Арни не уставал впитывать дурной пример. Я подозревала, что сейчас и сама смотрелась не лучше.

Впрочем, почему бы и нет, если не выходит по-другому, пусть хоть затмение работает, не зря же бродят по Хюрбену эти старые байки. А за день до праздника бабы на сносях начнут вдоль заборов бегать, чтоб еще и разродиться успеть вовремя да обеспечить дитяти неведомую лучшую жизнь. Смешные.

Я вдруг поняла, что глупо улыбаюсь своим мыслям, и натянула на лицо серьезное выражение. Снова мельком проверила чужака. Темный плащ в углу оставался неподвижным.

— У меня есть одно условие, — вернулась я к теме, стараясь больше не отвлекаться.

Беон удивленно поднял бровь. Не знаю, как у него это получалось, я как-то даже тренировалась, так ничего и не вышло.

— Просьба, — исправилась я и кивнула на кинжал, — в подарок его хочу на помолвку.

Беон подозрительно уставился на оружие, которое до сих пор лежало на столе — так неприметно, что, казалось, мы оба о нем забыли.

— Этот кинжал и мужику-то бесполезен, — заметил он и поморщился, — а бабе зачем? Нашла цацку. Ты лучше список составь, что тебе из города заказать. — Он запнулся и добавил: — В доме ничего нет, чего вам, бабам, надо.

Я едва не ляпнула, что тоже плохо представляю, что бабам надо. Хозяйство у меня было так себе. Спросить не у кого, разве что Альбу развлечь, она до слухов и обсуждений не опустится, но сама от души повеселится.

— Красивый кинжал. — Я как можно беззаботнее пожала плечами. — Чем не цацка? Серебро, небось. Колец-то все равно не дождемся, пока из города не привезут.

Беон поднял на меня глаза, в которых читалось отчетливое: «Вот это, я понимаю, колечко».

— Прошлое у него дурное, не нужен тебе такой подарок, — так серьезно произнес он, что я даже растерялась. До сих пор не замечала за ним веры в то, что нельзя было пощупать или хотя бы увидеть.

— А что с ним было? — заинтересовалась я. На посиделках Беон ничего особенного не рассказывал, похвалялся имуществом, да и только.