Жанна – его первая любовь и жена. Эта женщина подарила ему надежду на лучшую жизнь. Но он вновь взялся за старое, и это сделало его жестоким. Он сожалел о том, что променял рутинную повседневность на эту бездонную тьму. Всепоглощающая яма, она забирает все самое светлое, что есть в душе, и ты становишься черствым и бескомпромиссным. Она сжигала его изнутри. Тьма, окутала его душу, и он парадоксально рад ее возвращению.

Теперь, когда он завершил работу с группировкой Каната, появилось и желание воссоединиться с семьей. Не самое легкое дело, возможно даже сложнее, чем эта зловещая поездка в лес. Жанна говорила, что настанет день, и они состарятся вместе. Но он в это не верил. Он чувствовал, что умрет раньше. Либо так, либо он ее бросит. Потому что эта жизнь наскучила. Потому что они стали другими. Все осталось позади. Но он каждый раз жаждал увидеть ее и всегда возвращался. Получится ли сделать это снова? И возможно ли вернуть прошлое?

«Она знает, чем я занимаюсь. По крайней мере догадывается. Но это короткое расставание даст мне необходимое время для маневра».

Ему никак не удавалось восстановить душевное равновесие, а беспокойство все усиливалось, будто рваная кровоточащая рана. Всему виной намеченные планы на сегодня. Увы, но к Жанне он в этот день не собирался. К тому же их расставание в этот раз стало особенно грустным, и он не представлял каким образом сумеет выкрутиться из этой ситуации. Предстояла совершенно другая встреча. Ехать нужно было к человеку, с которым у него до боли странные и противоречивые отношения.

Он позавтракал вместе с мамой и отправился в путь.

Столовая. Непримечательная обстановка в виде обшарпанных деревянных столов и стульев, и одноцветных бежевых стен, покрытых известкой. Скромный ассортимент меню включал два вида каш и компот. А на десерт – падающая с потолка штукатурка.

Саят сидел за столом напротив человека с одним глазом. Боевую рану перекрывала бежевая повязка. Этого человека звали Алимжан. Он нервно покусывал ногти на одной руке, переставал покусывать и начинал чесать лоб, прямо над отсутствующим глазом, и так все время, что они сидели. Саят же напротив, само спокойствие. Он вдумчиво глядел на брата, до безумия похожего на него, но немного меньшего телосложения, и с бритой головой под нулевку. Но главное, что всегда отличало их – цвет глаз Алимжана, с недавним пор, единственного глаза. Зеленый.

– Ну, как ты, братишка? – спросил Саят.

– Хреново. Я больше так не могу. – ответил Алимжан и поморщился.

– Хорош уже ныть, – пробурчал Саят.

– Ныть?! – возмутился Алим. – Тебе легко говорить. Не ты тут страдаешь!

– Ладно, перестань, – старший брат поднял руки над головой, будто сдаваясь полицейским, – Я тебя понимаю, но и ты меня пойми: все было не зря. Ты умный парень и я уверен, что ты со всем этим справишься. Если захочешь, конечно.

– Завязывай меня лечить. – прошипел Алим сквозь зубы.

– Успокойся. Тебе помогут, но главное, чтобы ты и сам захотел.

– С этой раной – я все время вижу свой нос. Мне в голову приходят странные мысли, будто я – это не я, будто от меня осталось какая-то жалкая часть. Мелкий осколок от большого целого. Это проклятое место меня доконает. Ты и представить себе не можешь каково мне!

– Поверь мне, я знаю. – ответил на упрек Саят. – Ты все знаешь обо мне, брат.

– Нет. Но признаюсь, что я долго думал о тебе. А еще о папе и маме. Я не раз прокручивал в своей башке всю мою жизнь. Ты для меня – это чертова загадка. Человек – мистика. Ты человек, который всегда идет на шаг впереди меня. Ты то уж точно умудрен жизнью, старший брат. Но я никак не могу понять, для чего тебе приходилось делать это… убивать, то есть. Почему ты это делал? Ты ведь был полицейским. И как же ты смог с этим жить? Это ведь не муху прихлопнуть. Это самое омерзительное, и жестокое, что можно сотворить.