Евгений от рюмочки коньяка, чашки кофе и необыкновенно вкусного торта не отказался. А вот перемещаться ещё по столице в страшно рычащем и несоблюдающем правила дорожного движения джипе не захотел. Вышел на Арбат и с чувством исполненного долга направился к Библиотеке имени Ленина.

* * *

Болонка и Барбос

(басня)

В московский дворик, лая звонко,

Вбежала шустрая болонка,

Породы избранной – Бишон-фризе,

Красивая, не то, что шимпанзе.

С хозяйкой в гости прилетела из Парижа,

На шее бантик для престижа.

А во дворе лохматый пёс,

Породы так себе – Барбос,

На шее колтуны, как грива.

– Жизель, –

Представилась мадемуазель игриво. –

А вас как величать, месье?

– Чего! – оскалился кобель. –

Вали отсель!

––

Природа неподвластна моде,

На каждого не соберёшь досье,

Общаться лучше по породе.

* * *

Карл Маркс и семечки

Москва, 2000 год, конец сентября. Запущенный дворик между хрущёвками. К открытому подъезду торопливо подошла ладненькая старушка в голубой косынке. А на лавочке сбоку сидит дед с ухоженной бородой и усиками.

– Передохни тут маленько, – предложил он ей. – Откуда такая заполошная?

– С остановки трамвайной, – ответила соседка, присела рядом и живо запричитала. – Ой, что было, что было! Как же они лупцевали друг друга! Семечки мои раскидали и давай драться!

– Да кто они-то?

– Бандиты проклятые. Вчера одни пришли, сказали, нам платить будешь за то, что семечками на нашей остановке торгуешь. Сегодня другие пришли и то же самое говорят, стращают ещё. Только уйти хотели, так первые заявились и как давай меж собой собачиться, мат-перемат, глазищами зыркают, кулачищами машут, стаканчик разбили, а я бежать. Жалко, мешок там оставила.

– Э-э-х, прав был, Карл Маркс, – произнёс сосед обречённо. – Учили нас, дураков, учили научному коммунизму, а мы всё не верили и понимать не хотели. На том и стоит капитализм, чтобы народ обдирать. За такую обдираловку они кому угодно глотку перегрызут. Какая там драка на остановке, они и настоящую войну замутить могут, хоть у себя, хоть между странами. А мы для них кто, те же семечки, пнут по мешку и рассыпят, как мусор.

– Пойду я, – вздохнула старушка. – Таблетки от давления принять надо.

* * *

Иван и лев

(басня)

Лежит Иван,

Взор в телевизор уперев.

Вот львицы зебру завалили,

Подходит лев,

И львицы отступили.

– Вот видишь, – говорит Иван жене. –

А ты одно талдычишь мне,

Кончай давить диван,

Сходи на рынок, есть ведь хочется.

А лев вообще вон не охотится.

Потом вдруг на экране полчища гиен

Младую львицу взяли в плен,

Кусают, подлые, за ляжки,

Скаля рыло.

Но встрепенулся лев тут ото сна

И раскидал всех тварей, как бумажки.

– Вот видишь, – говорит жена. –

А ты соседу-пьянице

Боишься дать по заднице.

Не лев ты никакой, Иван, пойми,

Коль не защитник ты семьи.

Поэтому, иди на рынок.

––

Мораль сей басни в разнице

Меж гордым, сильным, смелым львом

И современным мужиком.

* * *

Встреча

Диву даёшься иногда, каких только встреч не бывает!

Учились вместе в одной школе два парня. Ещё в Советском Союзе. У одного фамилия была Дынин, у другого – Добрынин. Дыня был слабый и трусливый, Добрыня – сильный и смелый. Дыню все не любили – Добрыню все уважали. А сами они друг друга просто ненавидели и после восьмого класса ни разу больше не встретились.

И вот Добрыня служит в армии, где-то в районе Тамбова.

Поздний вечер, густой лес, грунтовая дорога, вдоль дороги армейские палатки. В одной из них, что немного в стороне от солдатских, пожилой замполит и начальник штаба батальона. В палатку входит посыльный. Начальник штаба, молодой капитан, приказывает солдату:

– Позови рядового Добрынина из второй роты.

Появляется Добрыня и докладывает, обращаясь к замполиту: