Мы катались на лодке по озеру, гладили северного оленя в зоопарке, ездили смотреть на шхеры, поднимались на небольшие горы, заходили в заброшенные кирхи – в одной из них нам даже удалось ударить в колокол. Лика была счастлива, а я напряжена, будто ждала чего-то, будто что-то могло произойти с минуты на минуту – либо поссоримся, либо машина сломается, либо еще черт знает что. Я смогла расслабиться только 23 июля – забавно, что на следующий день все и произошло. Говорят, молодые пилоты редко попадают в авиакатастрофы, потому что они нервничают, не отпускают контроль и действуют строго по инструкции. Опытные же пилоты начинают чувствовать себя бессмертными, расслабляются – и тогда все и происходит. Вот и со мной получилось так.

Лика оказалась приятной попутчицей, раздражали только два момента – ее двухчасовые сборы каждое утро и помешательство на морошке. Со сборами все стало понятно еще в первое утро, когда оказалось, что одна из сумок доверху забита косметикой. Лика попыталась выгрузить ее на полочку в ванной, туда поместилось меньше трети.

– Кто делает такие маленькие полочки? – возмутилась Лика. – Нет, ну ты посмотри, дизайнер этого интерьера просто профнепригоден.

Сомневаюсь, что к оформлению этой гостиницы приложил руку дизайнер интерьеров, сомневаюсь, что владелец гостиницы вообще слышал о такой профессии. Я зашла в ванную, посмотрела на полочку – у меня дома была такая же – и стоящую на полу сумку с косметикой.

– Это тоник, это крем, это сыворотка, это активатор, это для загара… – объясняла Лика.

– Зачем все это?

– Ну это же разные продукты: это тоник, это сыворотка…

По утрам Лика не выходила из номера, пока не нанесет это все на себя, не накрасится и не уложит волосы. Иногда ее не устраивал получившийся макияж, и тогда она умывалась (в три этапа – для каждого свое средство) и шла на второй круг: это тоник, это сыворотка, далее по списку. Я в такие моменты выходила на улицу и старалась дышать. Однажды Лика перекрасилась четыре раза за утро.

Проблема бесконечных сборов была ожидаемой, проблема морошки – нет. В каком-то смысле великую охоту на морошку спровоцировала я. Все началось с того, что Лика выбирала себе новый шарф в палатках у причала в Сортавале, а я рассматривала еду на прилавке.

– Смотри, желтая ежевика, – сказала я.

Промолчала бы – все было бы иначе.

– Это не ежевика, это морошка, – ответила Лика, подойдя к палатке. – Ты что, никогда не ела морошку? Нам это надо, леди, мисс, мы тут, нам вот эту банку, будьте добры! – И купила морошку.

Мы поехали ночевать на турбазу, за рулем сидела Лика и уговаривала немедленно попробовать морошку. Я сказала, что не хватало еще разлить морошку по всей машине – банка была наполнена какой-то жидкостью, – а Лика стала уговаривать. На дороге было столько поворотов, а она отпускала руль и размахивала руками – я решила, что лучше разлить морошку, чем погибнуть в автокатастрофе, достала нож, открыла банку и съела несколько ягод. Это была водянистая горькая дрянь, по сравнению с которой брусника бы показалась нормальной ягодой.

– Ну как? – спросила Лика.

– Вкусно! – ответила я. – Интересно, с кислинкой и легкой горечью. Необычно, никогда такого не пробовала.

– Тебе нравится?

– Да.

– По-моему, тебе не нравится.

– Нравится.

– А мне что-то кажется, что тебе не нравится.

– Мне нравится.

Лика затормозила так резко, что я чуть банку на себя не опрокинула, мужик, ехавший за нами, просигналил и заорал матом. Лика, не обращая на него внимания, съехала на обочину.

– Дай попробовать.

– Не дам, – испугалась я. – Очень вкусно, сама все съем. Давай дальше ехать, скоро темнеть начнет, ты же боишься водить в темноте.