Хозяйка Хижины поморщилась и ущипнула себя за переносицу – в следующий раз надо будет добавить больше чего-то там, чтобы вся эта какофония длилась короче.

Рыбёшка даже не шелохнулся. Лишь ближе придвинулся к краю кровати и, повинуясь чему-то во сне, попытался ухватиться за край плаща Хозяйки Хижины. Точно, вот что она не сделала! Надо снять плащ. Кажется, нужно было сделать что-то ещё… Взгляд метнулся по хижине, на секунду задержался на двери, а потом переместился на разбитую бутылочку. Что ж, минус одна вещичка: в Лес забрасывало не только людей, но и вещи, и, если людей Лес заглатывал самостоятельно, то вещи забрасывало сюда каким-то особенным образом. За все пятнадцать лет, что Хозяйка Хижины прожила в Лесу, она так и не поняла, как вещички здесь появляются, но это её не сильно волновало – пока вещички появлялись, она могла собирать их и приспосабливать в хижине, а больше ей и не требовалось.

До того, как она сама стала Хозяйкой хижины, в ней до неё, а потом и вместе с ней, жила странная женщина – прошлая Хозяйка Хижины: она ничего не рассказывала, хотя знала о Лесе столько, что, чтобы записать всё понадобилась бы ни одна тетрадь. Как-то нынешняя Хозяйка Хижины спросила у неё про вещички, так женщина состроила такое выражение лица, словно её заставили попить из грязной лужи около старого болота. На вопрос она не ответила. А потом, спустя неделю, ушла вглубь Леса и умерла осталась там. Сначала Хозяйка Хижины связывала эти два события, но потом поняла – это чистой воды ерунда. Прежняя Хозяйка сама по себе не любила делиться открытиями о Лесе. Понимание пришло с возрастом, но страх того, что лишние слово или мысль означает ненависть со стороны Леса и дальнейшую неминуемую смерть, настолько плотно укоренился в её голове, что не хотел исчезать.

Хозяйка Хижины замотала осколки в кусок ткани и положила на стол – потом нужно не забыть убрать, а сама подошла к кровати, на которой лежал Рыбëшка и, перекатив его ближе к стене, легла рядом.

Уже спустя три года в одиночестве, после того, как прошлую соседку забрал Лес, Хозяйка Хижины соединила две кровати в одну, чтобы вторая не мозолила глаза, напоминая о паршивости её одинокого положения (с другой стороны – хорошо, что Лес так долго никого не проглатывал), так что у Рыбëшки было два вариант: спать на большой кровати или спать на полу. Был ещё совсем не спать, но Рыбëшке он почему-то понравился меньше всего, так что он выбрал, как ему тогда казалось, меньшее из зол: спать на одной кровати с Хозяйкой Хижины. Теперь же это меньшее из зол оказалось тем, что должно было бы взволновать его больше всего (даже больше, чем кровоточащие пятки!), не будь он спящим.

Хозяйка Хижины придвинулась вплотную к Рыбëшке и долгим взглядом вперилась в его лицо. Ничего необычного: лицо как лицо. Хозяйка Хижины медленно подняла руку и уже хотела дотронуться пальцами до этого обычного лица, как резко остановилась, подобрала одеяло ближе и тщательно вытерла его уголком пальцы, и только потом также медленно и осторожно дотронулась до щеки Рыбëшки. Потом до носа, провела по переносице кончиками пальцев, осторожно пощекотала собственные подушечки пальцев о длинные рыбёшичьи ресницы… В какой-то момент, Хозяйка Хижины сама не совсем поняла в какой, её пальцы переместились на тонкие чуть шершавые губы. Горячий воздух из носа Рыбëшки щекотал кончики пальцев, а сухая кожа на губах манила прикоснуться ещё, как те маленькие образцы ткани на прилавках в швейных магазинах. Она пять лет прожила в Лесу в одиночестве. Естественно, новый человек вызывал у неё интерес! Пусть большую часть времени всё же раздражение, но в данный момент ещё и интерес.