– Не обращай на него внимания, – посоветовала Хлоя Паркеру.

– На него трудно не обращать внимания.

– А ты постарайся, лады? В конце концов он уймется. С ним так бывает всегда, – ответила Хлоя, пытаясь поверить в то, что говорит.

Паркер рассеянно кивнул, быть может, в ответ на свои собственные мысли. Как будто ее вообще тут не было.

Все хорошо. Все непременно будет хорошо.

Хлоя не знала, с чего именно все началось, но позднее, если бы кто-то спросил ее, что послужило толчком, она бы сказала: пожалуй, ничего – и, в общем, попала бы в точку. В конце концов, Нэйт весь день искал ссоры, так что она не удивилась, когда услышала, как он опять рычит на Паркера:

– В чем твоя проблема, чувак? А?

При других обстоятельствах это можно было бы пропустить мимо ушей, но в голосе Нэйта звучала такая злоба, что Хлоя насторожилась и прислушалась. Паркер сидел на земле возле своей палатки, строгая палку складным ножом, а Нэйт зло смотрел на него с другой стороны поляны, и в глазах его пылала ярость.

– На что ты смотришь, мать твою?

– Ни на что, – ответил Паркер.

– Да ну? А по-моему, ты пялишься на меня. Ты пялишься на меня? Да или нет? Отвечай!

– Нет.

– Брехня.

– Да ну тебя. – Паркер снова принялся строгать свою палку, проведя по ней ножом и сняв с нее еще одну завившуюся спиралью стружку.

– Да ну тебя, – ехидно повторил Нэйт.

– Нэйт, в кои-то веки отстань от него, мать твою, – крикнул Адам с противоположной стороны кострища. – Ты затеваешь перебранки просто затем, чтобы затевать перебранки. Ты же знаешь, что он не…

– Отвали, Джарвис, – огрызнулся Нэйт, не сводя глаз с Паркера. – Эй! Эй! Посмотри на меня, ты, большой фрик. Смотри мне в глаза. Я задал тебе вопрос. Ты пялился на меня или нет? Скажи правду.

– Думаю, да, – ответил Паркер, не отрывая глаз от палки.

– За каким хреном?

– Ни за каким. Просто смотрел, и все.

– Пошел ты в жопу – он, видите ли, просто смотрел! – зарычал Нэйт и бросил в сторону Паркера горсть земли. – И на что именно ты просто смотрел?

– На тебя.

– Почему?

Паркер поднял голову, посмотрел на Нэйта, и Хлоя прочла на его лице усталость, печаль и едва сдерживаемую ярость.

– Потому что ты делаешь это неправильно.

– Что я делаю неправильно?

– Ты неправильно ставишь палатку, – со вздохом ответил Паркер.

– Не все ли равно? Ты же не собираешься в ней спать, разве не так?

Паркер продолжал смотреть на Нэйта:

– Не собираюсь.

– Тогда какое тебе до этого дело?

– Думаю, никакого.

– То-то и оно, – презрительно бросил Нэйт. – Знаешь, чувак, я должен сказать тебе, что весь этот год ты чертовски всех напрягал, и мне это осточертело.

– Извини… что?

– Если ты не изменишь свое гребаное поведение, мать твою, твои извинения ни хера не стоят. Знаешь, по-моему, я выражу чувства всех, когда скажу, что если ты и дальше будешь себя вести таким образом, то тебе, пожалуй, лучше делать это в другом месте. Подальше от нас.

– Нэйт, хватит, отстань от него, – сказала Ники, расположившаяся возле углубления для костра.

Сидящий рядом с ней Джош покраснел и отвел глаза.

Нэйт сердито посмотрел на нее:

– Не делай вид, будто это не так, Николетта. Вы все понимаете, о чем я говорю, и не притворяйтесь, будто вам это невдомек. Он весь год ведет себя как чемпион среди уродов. А что он сделал с Кайлом Терлецки? – Нэйт гадливо помотал головой. – Он сломал этому бедняге челюсть, и ее пришлось собирать по кускам. Вы не можете не помнить, во что превратилось его лицо. Ему теперь придется полгода носить гребаный шейный корсет, и ради чего? Ради того, чтобы Паркер смог выплеснуть свой гнев? Ну уж нет, на хрен. Я не хочу находиться рядом с таким гребаным психом, а вы хотите?