Китаец ухмыльнулся. Только сейчас он, оглядев фигуру мэра, понял, что в попыхах мэр забыл ухватить с собой наспех застиранные брюки, и бежал в исподнем, вызывая, наверняка, у прохожих смешки и сравнения с чудаком, только что покинувшим местное отделение бедлама. Было в нем что-то и от марафонца, и можно было бы подумать, что на самом деле это марафонец, сбившийся с дистанции. Но солидный сюртук и золотые часы на цепочке придавали всему марафонскому благолепию абсурдность и откровенный диссонанс.

– Может быть не стоит возвращаться за своими панталонами, суньор? – Сощурив веки, на манер китайского старца, ухмыльнулся новый знакомый мэра. Судя по акценту, он явно не был

– Пообсохните немного, вот здесь, на моей циновке, а я пока что-нибудь придумаю… Хотя… Голова китайца склонилась, явно вынашивая некую, особо крамольную мысль.

Тут он заглянул за пестрое покрывало, отделяющее скромную комнатку, отделанную бамбуковыми стеблями, в которой на подстилке разместился мэр, от темного коридорчика, в котором была тьма тьмущая всяческих китайских висюлек, свисающих прямо с потолка.

Жестом он пригласил в комнату кого-то, и щека мэра невольно дернулась, когда шторки раздвинулись… Но через минуту весь страх испарился, когда он увидел чудесное миниатюрное создание, обутое в легкие сандалии и в легкой белой ткани, припоясанной золотой тесемкой.

– Знакомьтесь, это Айра, моя сестра. Она швея. Я думаю, она сможет снять метку с вас, а уж тканями наш китайский квартальчик ценится. Уж поверьте мне.

В ответ короткая строгая чёлка китаянки взметнулась ввысь, и сразу упала вниз в поклоне. При этом обнажился откровенный разрез её платья, и сквозь белую ткань проступили очертания скромной небольшой груди.

Чиновник полез было во внутренний карман, для того, чтобы оплатить ткань, на что китаец строго глянул на него из-под черных бровей, и произнес:

– Я так думаю, что благосклонность мэра, в свое время проявится. А это всегда намного ценнее звонкой монеты.

Теперь все моменты, которые терзали городского чиновника до этого потихоньку стали развеиваться. Что двигало этим человеком, когда он резко сменил гнев на милость, сначала, движимый патриотичным народным гневом он полез на мэра с кулаками, но теперь, почувствовав свою выгоду, решил действовать из соображений практических. Для мэра все это было настолько привычным, что ещё более заставило чиновника лишиться изрядной доли настороженности, он подобрал под себя ноги, уютнее располагаясь на циновке, и посмотрел на китайца взглядом, выражающим уже больше склонность, нежели недоверие.

– Ну я всё-равно должен определиться с размером награды… Не могу же я отпускать с пустыми руками добродетельного горожанина, тем более, что он принимал меня у себя дома.

Тут китайца отвлекла темноволосая девушка, которая начала что-то с чувством шептать тому на ухо.

– Ах, да, -всплеснул руками Максун, – как я мог забыть все правила гостеприимства… Айра! – обратился он к уже отступающей в сторону двери девушке- Принеси нашему дорогому гостю бодрящий напиток, наше с ним путешествие не способствовало укреплению силы. Мне то не привыкать к тяжелым физическим нагрузкам, то ли дело нашему гостю…

– Хорошо, – скромно отозвалась Айра, снова поклонилась и её нежные бедра запорхали к выходу.

– Когда-то она была женой торговца, который возил пряности на нашу землю, безусловно, можете мне поверить, она знает толк в приготовлении этого чудного напитка, она же помогала готовить не только чай, но и даже снадобья для королевской армии, в самые тяжелые года, когда мы вели войны и завоевывали земли.