— Подождите… Может, есть какой-то вариант решить этот вопрос без протокола?

— За кого вы меня принимаете? — возмутился врач. — Если вы предлагаете мне взятку, то я вас уверяю, что клерки Межмировой Кванцелярии взяток не берут! Мы работаем строго по инструкции и неукоснительно выполняем должностные обязанности.

Страшнее бюрократа — только бюрократ, упоротый в своей честности и соблюдении регламента.

— Может, есть какая-то другая форма справки, которую я могла бы получить? — сипло спросила я, застёгивая кофту. — Половая принадлежность с девственностью никак не связана. Это же даже нелогично. Неважно, девственница я или нет, мой пол от этого не меняется!

— Девственность — это ваша половая особенность, — недовольно буркнул врач. — В справке необходимо уквазать её наличие. А раз она отсутствует, то необходимо документальное подтверждение причин её отсутствия.

Это был один из самых унизительных и нелепых разговоров в моей жизни. Самое ужасное, что кварранец не издевался. Он плевать хотел и на меня, и на мою девственность. У него имелся регламент, и этот регламент — сильнее логики и важнее здравого смысла. А значит, бороться с ним бесполезно. Нужно как-то иначе выкручиваться, но как? Ещё один такой осмотр лишит меня здоровья, а болеть тут — ещё страшнее, чем справки собирать.

— Вы можете дать образец протокола? — сипло попросила я.

— Вот.

Я забрала у него из рук документ, подхватила свои вещи и бросилась прочь. Зацепилась за ромбовидную дверь и чуть не упала в коридоре под навязчивыми взглядами толпы.

— Чтоб вам, дорогой доктор, всю жизнь держать собачий буй! Сублингвально! — яростно выпалила я в сторону двери, трясясь от злости и досады.

Пролетела коридор насквозь и забилась в дальний закуток одного из коридоров. Там наконец дала волю злым слезам и сдавленно всхлипывала в своём углу, пока не прозвенел гонг, оповещающий об окончании дня. Повезло, что никто мимо не ходил. Ревела не только из-за осмотра. Столько всего накопилось, требовалось выплеснуть солёную горечь обиды, чтобы двигаться дальше.

Постепенно удалось взять себя в руки. Я сходила на верхний ярус Синего сектора, приняла душ, долго и тщательно смывая с себя следы чужих ледяных прикосновений. Как же мерзко! Но ничего. В жизни и не такое случается. Даже до предела погруженная в эмоции, я понимала: сдаваться нельзя. Какое-то решение имелось, просто пока не получалось до него додуматься из-за эмоций.

Тогда я не знала точно, что произойдёт дальше, но была уверена, что Межмировая Канцелярия с её больными порядками меня не сломает, а если понадобится, то я сама сломаю её!

Что вышло из этой уверенности?

Как минимум — эта книга.

8. Глава восьмая, о скрытой угрозе

Несмотря на сложности, сдаваться я не собиралась и решила во что бы то ни стало добиться возвращения домой. Дико хотела вернуться к маме и привычной жизни.

В Синий сектор вернулась уже ближе к ночи, когда верхний свет потух, места на креслах были поделены и отовсюду раздавались сонное сопение, храп или шёпот. Надо купить беруши, без них спать в такой толпе просто невозможно. Штригес и Зоттеры устроились на сон рядом, а по соседству стоял мой чемодан. Мы оккупировали первый ряд кресел, и перед ним имелось пустое пространство, которое ночью никто не занимал, что создавало хоть небольшую иллюзию свободы. Вдалеке, через целое озеро ковролина, стояли другие ряды кресел, в полумраке выглядящие как замершие на глади воды утлые лодочки.

Подсдутый матрас лежал на полу в ожидании меня, по обе стороны устроились блондин и брюнет, оба на походного вида лежанках. Йеннер снял свой доспех и расположился, закинув руки за голову, бездумно глядя в потолок. Дийнар пытался устроиться поудобнее и недовольно возился на импровизированной постели.