— Можно я оденусь? Холодно очень.

— Нельзя, — равнодушно бросил он, продолжив своё занятие.

Я обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться.

— Стойте ровно.

— Мне холодно.

— Потерпите, — недовольно бросил врач. — Это осмотр, он проходит по стандартному алгоритму.

Кварранец достал из ящика стола бланк и принялся делать в нём пометки. У меня от холода уже дугой скручивало позвоночник и ломило суставы. Так я точно заболею! Но врач не спешил. И даже в садизме его было не обвинить — мои страдания не доставляли ему ни малейшего удовольствия, они его не волновали ровным счётом никак. Если бы я упала на пол и забилась в предсмертной агонии, он бы просто достал справку о смерти и спокойно её заполнил.

— Садитесь на кушетку, — наконец приказал он и принялся натягивать перчатки.

Всего два шага до кушетки показались марафоном. Заледеневшие ноги не слушались и норовили подогнуться. Сев на одноразовую подстилку, я мелко задрожала от холода. Врач начал осмотр. Сначала бесцеремонно залез мне пальцами в рот и посчитал зубы, затем заглянул в уши, грубо их оттянув, больно скомкал грудь, словно хотел нащупать что-то внутри. И всё это с абсолютно бесстрастным лицом, будто я не человек, а коровья туша на рынке. Из глаз брызнули слёзы негодования.

— Полегче, мне же больно!

— Вы подписали согласие на осмотр, — безразлично отозвался он и продолжил.

Ткнул под рёбра, надавил на живот, поковырялся пальцем в пупке, а потом приказал лечь на спину. А дальше — даже вспоминать мерзко. Не осмотр, а настоящая пытка. Ледяная, безжалостная, болезненная. От омерзения всё сжалось внутри, и к горлу подкатил кислый ком. Хотелось только одного — чтобы это унижение поскорее закончилось. В ушах звенело от обиды и холода.

— Не девственница, — констатировал врач, снял одноразовые перчатки и кинул их в урну. — В таком случае для получения справки о половой принадлежности вам необходимо предоставить протокол о потере девственности.

— Что? — стуча зубами, переспросила я, судорожно одеваясь.

— Протокол потери девственности, заверенный лечащим врачом и четырьмя свидетелями полового акта.

— Что? Какой протокол? Вы что, издеваетесь? — едва смогла выговорить я.

— Вы что, потеряли девственность без протокола? — вот теперь в голосе кварранца зазвучали эмоции: недоумение и осуждение. — Квак можно настолько безответственно отнестись к такому важному делу? У вас что, несколько девственностей, чтобы лишаться их без протокола?

В тот момент мне показалось, что у меня замёрзли и отказали мозги, настолько абсурдно звучал наш диалог.

— Послушайте, нет такого понятия, как протокол потери девственности. Просто нет. Это бред, — едва попав ногами в штанины джинсов, я с трудом их натянула и теперь боролась с ширинкой. Продрогшие пальцы отказывались слушаться. — Девственность теряют без присутствия свидетелей.

— Заявительница Валерия Сидорова, вы можете не посвящать меня в подробности ваших девиаций и предпочтений. Раз вы потеряли девственность, то извольте предоставить соответствующий протокол. Иначе справку я вам не выдам. Таков регламент. Если девственности нет, то об этом должен быть соответствующий документ.

На глазах вскипели слёзы бессилия и унижения. Льющийся с потолка арктический свет делал врача не просто мерзким, а инфернально злым в моих глазах. Я ненавидела его с такой силой, что даже согрелась от бурлящей в душе ярости.

— А что будет, если я не смогу предоставить этот протокол?

— Вы не получите справку по форме КП-2, — равнодушно отозвался кварранец. — А ваша справква о видовой и расовой принадлежности будет готоква в течение одного цикла. Приём окончен.