— Запрос на вход в Межмировую Канцелярию от Анжелики Бердниковой. Седьмое посещение.

Меня накрыло дикое желание расхохотаться. Рассудите сами: я приняла её за городскую сумасшедшую. Но разве можно было подумать иначе?

Решив, что невменяемая хамка как-нибудь обойдётся без своей пластинки, я начала поворачиваться в сторону улицы, чтобы уйти, но тут статуи внезапно ожили и синхронно повернули головы к девице. Вид их при этом не изменился — львиные морды, волнистые гривы, пугающие алебастровые глаза без зрачков и радужек, подобие доспехов и совершенно нереальные, пустые голоса.

— Пропуск! — потребовали статуи.

Альпучий случай! Как же я удивилась! Шокированно застыла на месте, радуясь, что кусты закрывают обзор со стороны проулка и непонятные стражи кирпичной стены меня заметить не могут. Интуиция сиреной выла: беги! Но, сами понимаете, я её не послушала, иначе эта история никогда бы не появилась на свет. А раз вы её читаете, то можете быть уверены: никуда я не сбежала. Приросла к месту, словно толстые подошвы ботинок увязли в битуме, и наблюдала за статуями.

— Сейчас! — фыркнула Анжелика и принялась шарить по карманам.

Напряжённую тишину вспорола бойкая музычка — телефон снова зазвонил, что окончательно вывело девицу из себя.

— Отлезь! — зашипела она, сбрасывая вызов, и продолжила шарить руками по карманам.

— Пропуск! — механическим голосом потребовали стражи.

— Сейчас! Я ищу!

Госпожа Бердникова окончательно рассердилась и ногой отшвырнула чемодан прочь. Чтобы избежать ещё одного пинка, тот на всякий случай откатился на метр в сторону и обиженно замер у ног правой статуи. Лихорадочный поиск по карманам ничего не дал, и девица начала яростно рыться в сумке.

Стало ясно, что она искала пластинку, которую я так неудачно умудрилась подобрать. Чужие неприятности мне не требовались, своих хватало с лихвой. Но идти и возвращать потерю было страшно, подумалось: а вдруг шевелящиеся статуи сочтут меня лишним свидетелем и доложат, куда не следует? По всему выходило, что лучше кинуть пластинку через кусты и таинственно раствориться в вечернем сумраке, оставшись неузнанной, а следовательно, живой и невредимой. Пока я прикидывала траекторию броска, телефон у девицы зазвонил снова.

Анжелика шипяще зарычала, как дикая пойманная за хвост кошка, и несколько раз яростно ткнула пальцем в экран. Изящные черты исказило бешенство. Симпатичная девушка, подкачали только подкачанные губы.

— Пропуск! — в третий раз потребовали статуи, и Анжелика распрямилась, воинственно выпятив грудь.

Повернулась ко мне задом, а к кирпичной стене передом и зло процедила:

— Я что, глухая, по-вашему? Я ищу! Ищу, понятно?! Хватит дёргать меня!

— Пропуск! — механически ответили человекольвы в гипсовых доспехах.

— Завали своё едало големное! — взвизгнула она и принялась искать пропуск заново.

Наверное, я не очень хороший человек, и вы меня за это осудите, но я наблюдала за её метаниями с чувством мариансковпадинного удовлетворения. Первый страх уже прошёл, и проснулось жгучее, нелогичное любопытство. Оторваться от не вписывающейся в привычный мир картины было решительно невозможно. Почти сроднившись с кустами и благодаря Шуру за невнятно-коричневый цвет пуховика, я ждала, что случится дальше.

И снова телефонная трель взорвалась в тишине. Анжелика аж подпрыгнула на месте и злобно прорычала в пустоту:

— Убью!

— Угроза! — мгновенно отреагировали статуи.

— Я не вам, — взвизгнула Анжелика, но к ней уже метнулись белые гипсовые хвосты и двумя змеями оплели её тело. — А ну, пустите! Пустите, я сказала! Твари!

— Сопротивление! — синхронно выдали человекольвы и вдруг оскалились.