А вы говорите роль.

Сегодня я трогала сома. Африканского. В Ленинградской области.

Меня ещё предупредили, что целовать его не нужно, даже если очень хочется получить принца и укатить с ним на жаркий континент с целью заделаться королевой банановых плантаций, золотых приисков и прочих прекрасных девичьих хотелок. Потому что при виде женских губ у этих полутораметровых красавцев возникают не эротические желания, а чувство голода с соответствующим захватом добычи.

Рассказали даже про туриста, который пренебрëг советами ради красивого фото и, сжав рыбу в объятиях, изобразил нежную любовь и губы трубочкой, мгновенно поимев ответный жаркий поцелуй с разрывом губы, кровищей и, в дальнейшем, наложением трëх швов.

Я швы не хотела. Тем более, что сом смотрел недобро, шевелил всеми восемью усами и всячески выражал своë недовольство моим присутствием.

Мораль. Не надо целовать всё, что с усами. Даже если очень хочется. Потому что потом могут получиться швы и шрамы. И не только на губах.

Хотя если есть шанс стать африканской принцессой, наверное, всë же стоит попробовать.

Василиса сидела за грубо сколоченным столом, подперев щеку ладошкой и не мигая глядя на мерцающую свечу. В отблесках пламени запотевшее окно казалось мутным глазом огромного змея, сторожащего избушку.

Дождь не переставал. Он то отчаянно бил по шкуре болота, безжалостно разбивая вонючие пузыри, то превращался в почти неощутимую водяную пыль, обволакивая всё живое и мëртвое, оседая на каждом открытом миллиметре, прилипая к коже и напитывая шкуры измождённых тощих волков и рысей, изредка мелькавших среди сгнивших берёз, где вязкая жидкость ещё не окончательно захватила остатки твёрдой земли.

Баба Яга по-хозяйски наполняла огромные глиняные кружки отваром, моментально пропитывавшим комнату пряным ароматом вина и трав.

– Ненавижу дождь, – Василиса придвинула к себе кружку, понюхала содержимое и осторожно отхлебнула варево.

– Дык а кто виноват-то? – Баба Яга присела на соседнюю табуретку, сделала огромный глоток из своей посудины и заскрипела от удовольствия. – И проклятье-то на тебе ерундовое: выйдешь замуж и закончится дождь, нормальная человеческая погода установится. Делов-то? А ты сидишь в девках уже тридцать лет, всех женихов разогнала, все не по тебе, а страна в болото погружается. Даже у избушки моей курьи ножки зябнуть начали. Кащея ревматизм скрутил. Тьфу.

– Да где жениха-то взять? Мне не положено за первого встречного. Сначала подвиг, – Василиса отодвинула от себя кружку и снова, подперев щеку, уставилась в мокрое окно.

Баба Яга критически разглядывала красавицу. Чëрная коса тяжëлой змей сползала по тощей спине, закручиваясь на полу угрожающей спиралью. Красный сарафан, плотно обхватив сухую фигуру, подолом подметал брошенный на струганный пол цветастый половик. Наметившиеся морщинки возле плотно сжатых тонких губ выдавали натуру угрюмую. И даже светло-серые, почти прозрачные глаза не исправляли ситуацию, тускло поблескивая из-под насупленных бровей.

«Да тебе и без подвига жениха не найти, хоть колдуй, хоть не колдуй,» —подумала ведьма и тяжело вздохнула.

– Будет тебе подвиг. Кащеюшка какого-то бедолагу нашёл. На коне, с мечом, всё как полагается. Сейчас он ему поддастся, а потом сразу дорогу сюда укажет, чтобы тебя от моего плена освободить. Я, понятно, в ужасе сама сдамся, так что шанс увидеть солнце у нас есть.

– Бедолага-то хоть на лицо не сильно страшен?

– А кто ж их под шлемами разберёт? Да и тебе какая разница, чай не восемнадцать лет, чтобы привередничать, навыбиралась уже. Конь есть, меч есть, подвиг есть. Дай царству своему нормально пожить.