А Ленин предрекал «великую массовую борьбу» и писал, что «массы должны знать, что они идут на вооружённую, кровавую, отчаянную борьбу», что «презрение к смерти должно распространиться в массах и обеспечить победу», что «наступление на врага должно быть самое энергичное», что «нападение, а не защита, должно стать лозунгом масс».
Спрашивается – при чём здесь «германский генштаб»? Ленин всегда нацеливал массы на активные действия! Уже в 25 лет, сидя в 1895 году в тюрьме по делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», в проекте программы тогда ещё даже не существующей социал-демократической партии (I съезд РСДРП прошёл в Минске в 1898 году), он писал:
«…Борьба русского рабочего класса за своё освобождение есть борьба политическая, и первой задачей её является достижение политической свободы… Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих…»[395]
И тогда же было написано, между прочим, и вот что:
«Для крестьян русская социал-демократическая партия требует:
1. Отмены выкупных платежей и вознаграждения крестьян за уплаченные выкупные платежи (по реформе 1861 года, – С.К.)…
2. Возвращения крестьянам отрезанных от них в 1861 г. земель.
3. Полного равенства в податях и налогах с крестьянских и помещичьих земель.
4. Отмена круговой поруки и всех законов, стесняющих крестьян в распоряжении их землёй»[396].
Последний пункт означал отмену принудительной коллективной ответственности сельской общины за внесение всех платежей и выполнение всех повинностей. Этот ленинский пункт сельской социальной реформы, выдвинутый им в 1895 году, был реализован лишь в 1906 году царским премьером Столыпиным, но реализован ублюдочно и иезуитски.
Позднее, уже из второй эмиграции, в 1913 году, Ленин прислал в Петербург в легальный большевистский журнал «Просвещение» статью «Что делается в народничестве и что делается в деревне?», где приводил, со ссылкой на декабрьский номер народнического журнала «Русское богатство» за 1912 год, свидетельство сельского «сладенького, – как оценил его Ленин, – попика» о деревне после столыпинских реформ:
«Раболепство и трусость, – всегда это было! Но в том разница, что никогда не было такого ужасающе спокойного, молчаливого отпадения от церкви, как ныне. Точно дух жизни угас в церкви. Повторяю: не одна интеллигенция ушла, – народ ушёл… надо в этом сознаться, – я ведь два года был сельским священником…
Такая злоба выросла в деревне, такая злоба, что кажется теперь весь воздух насыщен ею… Нож, дубина красный петух… Жгучие, неотмщённые обиды… Нынче вера там такая: мы – поработители, они – порабощённые… А вот теперь этот новый закон о земле – брат на брата восстал, сын на отца, сосед на соседа…»[397]
Комментируя, Ленин писал:
«Если это изображение верно, то русской буржуазной демократии – в лице именно крестьянства – суждено крупное историческое действие, которое при сколько-нибудь благоприятной обстановке… имеет все шансы быть победоносным…»[398]
В 1917 году этот ленинский прогноз 1913 года блестяще подтвердился. А пока что вернёмся опять в эпоху первой русской революции…
Глава 19. «Русский» год Ленина История временного возвращения Ленина в Россию разворачивалась так…
В начале ноября 1905 года он выехал из Женевы в Стокгольм, где дожидался получения документов, необходимых для выезда в Россию. То есть, Ленин возвращался легально. 5(18) ноября он был уже в Гельсингфорсе (ныне – Хельсинки), а 8(21) ноября приехал в Петербург, и на следующий день выступил на расширенном заседании Петербургского комитета РСДРП[399].
Начинается «русский» год Ленина… Он длился с начала ноября 1905 года по ноябрь 1906 года и был заполнен не только совещаниями, беседами, речами, статьями, поиском средств для партии и прочим подобным, что и составляет жизнь профессионального революционера… Параллельно со всем этим надо было