Итак, никоим образом нельзя утверждать, что Ленин не любил Россию, русский народ, русскую культуру. Факты как раз свидетельствуют об обратном.

Владимир Ильич очень любил русскую природу, зиму, скучал по ней, долгие годы живя за границей. Крупская вспоминает, что, когда они были в эмиграции в Швейцарии, Ленин часто гулял по горам, взбирался на заснеженные кручи и объяснял, что там, наверху, хорошо, «Россией пахнет». Также его собратья по изгнанию сообщают, что он с задушевной тоской говорил о Волге, где он вырос: «Вы на Волге бывали? Знаете Волгу?.. Широка! Необъятная ширь!»

Ленин любил русский язык. «…Язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского – велик и могуч» – писал он ещё до революции. Когда среди революционеров разгорелась дискуссия: «нужно ли заставлять “инородцев” изучать «государственный язык?», Ленин возражал: «Великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать его из-под палки. Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждается в знании русского языка, научатся ему и без палки».

Уже став председателем Совнаркома, Ленин возмущался тем, что различные иностранные заимствования портят русскую речь: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить “дефекты”, когда можно сказать недочёты или недостатки или пробелы?.. Если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет… то некоторые ошибки пишущих в газетах уже совсем могут вывести из себя. Например, употребляют слово “будировать” в смысле возбуждать, тормошить, будить… Но будировать значит на самом деле “сердиться”, “дуться”. Перенимать французско-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но, во-первых, не доучился, а, во-вторых, коверкал русский язык». Ленин хотел, чтоб в советских газетах и журналах была правильная русская речь, чтоб советские рабочие и крестьяне говорили лучше, правильнее, красивее средних представителей «высших классов» империи.

Любил Ленин и нашу народную культуру. Вспоминая о детстве на Волге, он особо подчёркивал красоту песен, которые поёт русский народ: «…над рекой бывало стелется неизвестно откуда песня. И песни же у нас в России!»

Владимир Ильич – сам выходец из высокоинтеллигентной семьи – хорошо знал и любил русскую классическую литературу. Он восхищался Львом Толстым, часто использовал в своих статьях и книгах образы из произведений Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Гоголя. Революционер Вольский писал в своих мемуарах, что Ленин при нем страницами цитировал наизусть «Кому на Руси жить хорошо?» Некрасова. Горький вспоминал, что Ленин однажды заговорил с ним о Толстом, восхищался писателем, а потом, хитро взглянув, спросил: «Кого в Европе можно поставить рядом с ним?» И сам себе ответил с довольной, сияющей улыбкой: «Некого!» Горький тогда поймал себя на мысли, что Ленин, много лет проживший в Европе, говоривший на семи европейских языках, воспринимавшийся многими как «русский европеец» и космополит, оказывается, гордился русской культурой и в чем-то считал её стоящей выше, чем западная!

Впрочем, эта гордость отражена в произведениях Ленина, прежде всего, в статье, которая так и называется – «О национальной гордости великороссов». В среде социал-демократов интернационализм иногда понимали слишком упрощенно, и поэтому некоторых соратников Ленина покоробило название этой статьи. Содержание же её разозлило ещё больше. Некоторые утверждали, что Ленин стал великорусским шовинистом! Посудите сами, он в ней писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы её трудящиеся массы (то есть 9/10 её населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом…