Русские националисты возразят, что у Ленина были не только немецкие, но и еврейские корни. Но люди с еврейским происхождением встречались даже среди русских черносотенцев начала ХХ века. Яркий пример: Владимир Андреевич Грингмут – основатель «Русской монархической партии», еврей по матери и немец по отцу. Его отличие от Ленина – великоросса по отцу – лишь в том, что в жилах Грингмута не текло ни капли русской крови. Тем не менее современные русские националисты убеждены, что Грингмут – по большому счёту! – был более русским, чем многие чистокровные русаки.

Итак, одно из двух: или русским является тот, для кого русский язык и культура родные, но тогда Ленин – такой же русский, как и Витте, Блок, Бердяев, Ильин, Грингмут, или национальность определяется чистотой крови, но тогда подавляющее большинство русских дворян петербургского периода – никакие не русские, а немцы, шведы, евреи, французы, возомнившие, что они русские (и в первую очередь это касается царей из династии Романовых, которые с эпохи Петра Первого женились исключительно на немецких принцессах).

Но, повторю, я (как и большинство современных россиян) убеждён: национальность – это, прежде всего, культура. Русский – тот, кто говорит по-русски, считает русскую культуру родной, ощущает себя русским. Так был ли Ленин русским в этом смысле? Безусловно, был.

Родным языком Ленина был русский. Ленин вырос в доме, где царил русский дух. Семья соблюдала все обычаи русской православной церкви (хотя его родители и не доходили в этом до фанатизма). Сам Ленин до шестнадцати лет был верующим, регулярно посещал церковь, исповедовался и причащался (и до конца жизни сохранил воспоминание о красоте православных богослужений, что подтверждала Надежда Крупская). Кумирами семьи были русские писатели и поэты – Пушкин, Некрасов, Тургенев, Толстой. Семья была из новых дворян и хранила традиции разночинной интеллигенции, юный Ленин увлекался книгами русского критика и писателя Чернышевского – он тоже важная и неустранимая часть русской культуры.

Более того, никаких сомнений в своей принадлежности к русскому народу Ленин никогда не испытывал. В документах Ленин неизменно отвечал на соответствующий вопрос – великоросс. К примеру, именно такой ответ Ленин поставил в графе «Национальность» в анкете для перерегистрации членов московской организации РКП(б) 17 сентября 1920 года. В своих трудах Ленин также причислял себя к русским. Так, в знаменитой статье «О национальной гордости великороссов» (к которой мы ещё обратимся) Ленин пишет о себе и своих сподвижниках: «Попробуем и мы, великорусские социал-демократы, определить своё отношение к этому идейному течению», то есть прямо относит себя к великороссам.

Но самое интересное, что и окружающие Ленина люди, как лично с ним знакомые, так знавшие его через произведения, не сомневались в том, что он был русский.

В Российской империи в документах национальность не писали, но полиция в своей картотеке обязательно указывала национальность неблагонадёжных лиц (как правило, ориентируясь на национальность отца). После революции эти документы стали доступны историкам: в карточке «симбирского дворянина Владимира Ильина Ульянова» значится: «великоросс».

Максим Горький, хорошо знавший Ленина, неоднократно встречавшийся с Лениным и в эмиграции, и в России после победы революции, писал про него: «И был он насквозь русский человек, с “хитрецой” Василия Шуйского, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал всю страну – издали она кажется красочнее и ярче».