Выходит длинный, в костюме, в сапогах и кепке. Сбоку на него виснут двое в крепдешиновых платьях. Баянист играет «Ландыши», перемежаемые «Ванинским портом». Длинный лапает женщин. Те визжат. Баянист тихо играет похоронный марш.

Все уходят.

Майор. Но глубоко и незыблемо, как тот былинный град, как крейсер на рейде Чемульпо, как самокрутку по кругу перед смертным боем, мы храним наше спокойствие. Наше спокойствие властно останавливало бегущие в панике полки. Наше спокойствие вставало как утес и враг разбивал о него победоносную главу. Наше спокойствие – это единственное оружие, которое нельзя украсть. Потому что человек, допустивший его в свое сердце, уже никогда не станет нашим врагом.

Майор делает знак и баянист за сценой вступает. Майор поет «Прощайте, друзья», «Дороги» и другие песни. Потом баянист замолкает. Длинный и две женщины выходят, слушают одинокого майора.

Майор вдруг падает на полуслове. Тишина.

Вкатывается баянист. Играет «Прощание славянки». Длинный берет майора под плечи, женщины – за ноги. Уносят.

Баянист замолкает, плачет.

Ставит баян на пол.

Уезжает.

Крошкин

Крошкина

Таня

Светка

Николаева

Онучин

Михайлов

Сержант

Рядовой

Комната и прихожая в однокомнатной квартире.

Крошкин смотрит телевизор. Таня читает. Крошкина на кухне готовит ужин.

Звонок.

Крошкина (из кухни). Отец, открой!

Крошкин идет в прихожую, открывает дверь.

Входит Онучин. Молча ногами стаскивает туфли, идет в носках в комнату, выключает телевизор. Садится. Жестом предлагает сесть ошеломленному Крошкину. Таня наблюдает за его действиями с интересом.

Крошкина (из кухни). Что, телеграмма?

Онучин пальцем просит вызвать ее из кухни. Крошкин подчиняется, ничего не понимая. Он идет на кухню. Возвращается вместе с женой. Онучин жестом предлагает всем сесть. Супруги садятся. Онучин медленно, дирижерски делает рукой и поет первые строки.

Онучин. «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля…» Ну? Ну, товарищи?..

В его поведении такая сила, что Крошкина, а затем и Крошкин следующие строки поют вместе с ним. У Тани лицо становится мучительно недоумевающим.

Онучин. «Холодок бежит за ворот, шум на улицах сильней. С добрым утром, милый город, сердце родины моей». Достаточно.

Достает из кармана блокнот.

Онучин. Так. Квартира номер один. Первый этаж. Фамилия как?

Крошкин. А что, собственно…

Крошкина. Крошкины.

Онучин. Крошкины… (Записывает.) Имя, отчество?

Крошкина. Валентина Васильевна.

Онучин. Валентина… Васильевна…

Крошкина. Евгений Федорович.

Онучин. Евгений… Федорович….

Крошкина. Татьяна. Студентка университета. Географ.

Онучин. Татьяна… Евгеньевна… Студентка… университета… географический факультет…

Крошкина. Я работаю в управлении культуры горисполкома. Редактор.

Онучин. Управление… культуры… горисполкома… редактор…

Крошкина. Муж – заместитель начальника отдела на заводе прессового оборудования.

Онучин. Заместитель… начальника… отдела… завода… прессового… оборудования… Так. (Захлопывает блокнот.) Спасибо, товарищи.

Идет в прихожую, надевает туфли.

Онучин. Закройте за мной, пожалуйста.

Выходит. Крошкина закрывает дверь. Прислушивается к его шагам на лестнице. Возвращается.

Крошкина. Кто это?

Таня смеется.

Крошкин. Тебе лучше знать.

Крошкина. Ты что, отец? (Тане.) Ну, успокойся, успокойся! (Крошкину.) В каком смысле – лучше?

Крошкин. Это ты ведь с ним разговаривала.

Крошкина. Здравствуйте… (Садится.) А что он хотел?

Крошкин. Я думал, ты его знаешь.

Крошкина. Но ты же его впустил!

Таня смеется.

Крошкина. Замолчи, я тебе сказала! (Крошкину.) Объясни мне – кто этот человек.

Крошкин бурно дышит от бессилия и гнева. Идет на кухню.