– А у этого лемурчика было имя? – поинтересовалась Саша.

– Я его звал Осликом.

– Разве лемуры похожи на осликов? – вмешался Клеменс.

– Совсем не похожи. Только «Ослик» на морском языке означает старший матрос. Лемурчик был при мне как морской товарищ. И хвост у него был матросский – полосатый, словно тельняшка. Вот поэтому так и звал. Настоящий корабельный «ослик».

– Жалко, что ты его не привез. Лемурчик жил бы сейчас с нами, – Саша посмотрела на моряка грустными глазами. – Я бы за ним ухаживала. Ему было бы хорошо.

– Не думаю. Лемуры любят тепло и южные фрукты. Им подавай манго и бананы. И вообще все это давно было. Я после еще много стран объездил. Был в Персии, на Яве и Тиморе. Тонул несколько раз. Даже в Австралию меня занесло. Вот уж где натерпелся страхов, так это там – в Порте Эссингтоне. Нельзя было на землю ногу поставить, чтобы не наступить на крокодила или змею. А потом еще там свирепствовали эпидемии. Почти все жители городка поумирали на моих глазах. Я едва ли не единственный, кто, оказавшись в Эссингтоне, вырвался из этого ада. Таков рок моряка. Ах, да, ты спросила про лемурчика. В здешних местах ему было бы холодно и неуютно. А потом посмотри на себя – ты сама как настоящий лемурчик! – засмеялся старый моряк.

– Это точно! – подтвердил Клеменс, – Лемурчик, лемурчик!

– Ты дразнишься?

– Что ты! – возразил мальчишка.

– Не обижайся на него. Он же по-доброму! – заступился за Клеменса старина Ханк.

– А я и не думала обижаться. Я знаю, что Клеменс хороший. Он мой лучший друг.

– И ты мой лучший друг!

– Да оба вы – лемуры! – засмеялся старый контрабандист Ханк.

– А что?! – Клеменс подмигнул Саше.

– Мы – лемуры, мы – лемуры! – стали распевать дети.

За их спинами стояла довольная Хельга. Она смотрела на веселящихся детей и улыбалась…

Господин Георг сидел за письменным столом и разбирал деловые бумаги. Все сегодняшнее утро что-то мешало его работе, не давало сосредоточиться. Вот и сейчас – он нечаянно испачкал пальцы черной калькой, достал чистую салфетку и стал аккуратно вытирать краску. Работа адвоката не допускала неряшливости. В это время со спины к нему подошел младший сын. Скрипнула половица, и господин Георг вздрогнул.

– Да, да… Это ты, – сказал он как-то неопределенно, обернувшись.

– А что ты знаешь о лемурах? – неожиданно спросил его Клеменс.

– О чем, о чем? – удивился отец. Он отложил салфетку и посмотрел на сына. – Что это такое: лемуры? Это что, векселя или платежи такие? Нет, камни?

– Все понятно… Значит, ничего не знаешь.

– Что за глупости ты говоришь? Чем забита твоя голова? – отец отложил бумаги и строго посмотрел на Клеменса, – И что может быть такое, о чем я не могу знать?

– Я просто спросил. Мне интересно.

– А мне вот что интересно. Тебе четырнадцать лет, скоро будет пятнадцать. Пора пристраиваться к делу. Но тебе даже самую простую работу поручить нельзя! В гимназии на тебя жалуются учителя. Тебя и в этом году не переведут в следующий класс. А ты думаешь о каких-то камнях или что это?

– Это совсем не камни. Боюсь, папа, что ты не поймешь.

Подошла Ханна. Женщина услышала громкий разговор между отцом и сыном, и была сильно удручена. Ей хотелось что-то добавить к мужу, но тот распалился настолько, что не дал жене и рта открыть.

– А я хочу, чтобы ты кое-что понял! Ты почти не бываешь дома, – голос адвоката становился угрожающим, – ничем полезным не хочешь заниматься. Вот и вчера весь день пропадал неизвестно где. Ты опять ходил к этим бродягам?

– Я не понимаю, о ком ты говоришь?

– Все ты прекрасно понимаешь! Этим своим знакомством ты позоришь семью. Я – уважаемый человек в городе. У адвоката должна быть безупречная репутация. Мне доверяют свои дела влиятельные люди. И твой старший брат, который думает о репутации.