Обитают они между небом и землёй, без определённого адреса, одновременно и там, и тут, вне пространства, времени, каких-либо координат. Позволяют собой управлять множеству хозяев сообразно собственным интересам, при этом их не огорчая, а когда требуется, то и поощряя либо без зазрения совести ликвидируя. И никогда, как сейчас отметили бы оперативники, не оставляют отпечатков пальцев, при том что чрезвычайно мобильны, как будто им Господь, наряду с невероятно талантливыми руками, головой и сердцем, в придачу подарил ещё и крылья.

Не сказать, чтобы янычары были чванливы, спесивы или подвластны гордыне. Человеко-зверю сии качества не свойственны. Но у них неукоснительно соблюдался принцип «свой-чужой». Отлаженный механизм требовал притирки каждой новой детали. И об этом русского боярина инструктировали. Посему в душу к новоявленным собратьям не лез, терпеливо выжидал своего часа.

Ко времени, когда янычарский корпус в силу исторических процессов вот-вот собирались предать забвению, разогнав либо уничтожив основной остяк, Альгис уже был ни много ни мало полковником османской империи. Чтобы не попасть в общую мясорубку, по тайному указанию родного ведомства хитроумно организовав «собственную гибель» в неравном бою, вышел из игры. Сие случилось ранней осенью тысяча шестьсот двадцать первого года под Хотинской крепостью, куда он не без приключений пробрался со своей золотой хоругвью через многие свои и чужие засады, секреты и камуфлеты.

«Официально» числясь резидентом османской разведки у короля Сигизмунда, столь же «официальный» ротмистр особого подразделения войска польского Альгис должен был исполнить тайные миссии друг другу враждебных государств. Суть этих миссий сводилась к примитивным разведывательно-террористическим актам в стане противника с последующим захватом как минимум главнокомандующих армиями, как максимум – королевского сына Владислава либо самого султана Османа Второго.

Любая из этих миссий при общей безалаберности правящих верхушек была хоругви Альгиса по плечу. Альгис вообще размечтался заарканить одновременно и того и другого, с главнокомандующими, разумеется. Сие также не составило бы особого труда. Он и планы операций уже собирался отослать на утверждение. Однако Посольский Приказ опередил. Однажды на одной из стоянок посреди Буджакской степи, словно призрак из отуманенной сумерками балки, высветился мелкий ростом скороход с грамотой. Вручил и тут же растворился, как не было его. По сусличьим норам, что ли, бегают, усмехнулся ничему не удивляющийся Олег. Ему предписывалось ни в какие аферы не встревать, в срочном порядке прибыть в крепость для получения особых указаний. Значит, важность предполагаемого задания превыше пленения монарших особ, являвших собой самых злостных на тот момент истории противников России. Не знал боярин Рындин Олег Романович, что будет ещё одна, горестная миссия. Проститься со смертельно раненым Сагайдачным, гением разведки и дипломатии семнадцатого века. Единственным родным человеком, как он думал все эти годы после гибели князя Яноша.

Наставления и приказания, согласованные гетманом с Посольским Приказом царя Михаила Романова, должны были ему передать ещё в Рашкове. Но к тому времени город был уничтожен вероломным Гиреем по тайному сговору с польским королём. В Хотине в самом разгаре гремело знаменитое сражение. На помощь польским войскам по слёзной просьбе Сигизмунда прибыли запорожские казаки. Султана Османа серьёзно трепали. Он, не считая потерь, бросал и бросал в бой всё, что имелось в наличии. Не щадил ни янычар, ни дефицитных артиллеристов. Мальчишка, борзой щенок.