Почему-то шепотом я спросил у Ясуо, шагающего впереди:

— Почему у всех деревьев есть дупла? – Мне это казалось очень странным. Хотя, может, их специально выдолбили. 

Крестьянин бросил на меня мрачный взгляд:

— Это не дупла – это убежища. 

Дайске с сомнением заглянул в одно из них:

— Чьи? 

— Всех, кто боится солнечного света. Нечисть прячется внутри от солнечных лучей. Призраки, ведьмы, а теперь и эти безбожники скрываются там, пока солнце не сядет за горизонт. 

Дайске натянул поводья, вынуждая свою бедную лошадь резко встать на дыбы:

— И ты ведешь нас там, откуда они могут выпрыгнуть?! Ты ополоумел?! 

Ясуо недовольно на него зыркнул:

— Хватит вопить. Лучше поторапливайся. Здесь еще не опасно. А вот дальше страшные места лежат. Не переживай, в этих дуплах никто не живет. Видишь? Деревья не мертвы. Значит, никакое зло в них не обитает. 

Лес сгущался. Деревья росли почти вплотную друг к другу, и даже багряное небо становилось едва различимым из-под свода их ветвей. Казалось, что здесь, среди этих обезображенных стволов, уже властвуют голубоватые сумерки. 

— Идите за мной и не отставайте. У нас мало времени. Сегодня они точно выберутся наружу, полакомиться человеческой плотью. Безбожники. 

Словно соглашаясь с ним, подул ледяной ветер. Он был совсем не осенним. Холодный настолько, что проник под несколько слоев моей одежды, посылая по коже мурашки ужаса. Он пах сыростью и гнилью. Могильной землей. Этот запах я не спутаю ни с каким другим. Запах страшной неминуемой смерти. Разложения. 

Тихим шепотом Дайске спросил то, о чем я даже не подумал:

— А ты откуда знаешь, каким путем идти? 

Проводник тоже заговорил тише:

— Я ходил этой тропой много раз. Сопровождал нашего неугомонного лекаря, да сохранят его все боги. Он говорит, что травы, растущие здесь, обладают какой-то особой силой и способны излечивать самые страшные хвори. И вообще, хватит языком болтать! Скорее, давайте. Солнце уже до половины село. 

Я не понимал, как он может разглядеть здесь хоть что-то. Неба не было видно совершенно – лишь какие-то алые обрывки, словно потрепанные знамена на поле боя. 

— Отчаянный парень этот ваш лекарь, раз бродит тут. – Эти слова Дайске сказал едва слышно, но в оглушающей тишине леса они казались чуть ли не криком. 

Неожиданно впереди застыли желтые огоньки. 

Сначала я подумал, что мы достигли своей цели – Пограничной крепости. Но как же я ошибался… 

С веток, обвязанные грубыми шершавыми веревками, свешивались лошадиные черепа. Внутри них стояли зажженные свечи – именно они и давали тот желтый свет, который сейчас казался не теплым и приветливым, а жутким. 

Только теперь я начал осознавать истинный ужас этого места. Черепа висели почти на каждом дереве. 

Понимая, что от страха хрипит голос, я осторожно спросил:

— Кто зажег в них свечи? И зачем? 

Ясуо настороженно вертел головой:

— Приговоренные к смерти. Это условие, на котором они могут оставаться в крепости. Иначе, их отправят по ту сторону пограничья. А вы не бойтесь. – Он насмешливо посмотрел на меня. – Они здесь, чтобы защитить нас и прогнать туман. Нет тумана – нет и черных монахов. Им просто не в чем будет прятаться. Дальше будет хуже… 

Мы с Дайске переглянулись, но вскоре стало понятно, что он имел ввиду. 

Передвигаться верхом становилось все труднее. В некоторых местах земли не было видно – она скрывалась за корнями деревьев, которые вились и изгибались наподобие змей. 

Из-за свечей повсюду скользили неясные тени, и казалось, что корни и в самом деле шевелятся. 

Ясуо вел нас там, где корней было меньше всего. Если бы не он, лошади бы уже давно переломали ноги.