* * *

Он плачет… Доводя порой своими слезами до отчаянья всех окружающих взрослых – родителей, бабушек, дедушек, старших братьев и сестёр.

Он плачет… Гневно и жалобно, надрывно и еле слышно, горько и неутешно, с мольбой и укором…

У слёз всегда есть причина. Всегда.

Если причин для слёз нет, ребёнок или спит – или радостно бодрствует: гремит погремушками, с наслаждением дрыгает ручками и ножками, изучает окружающую обстановку, с упоением гулит, или задумчиво сосёт соску и созерцает…

Плач – это сотрясение всего существа, это тяжёлая работа для нервов, для сердца, для сосудов мозга, для неокрепшего брюшного пресса, для голосовых связок. Ошибаются те, кто полагает, что ребёнок плачет ПРОСТО ТАК, от нечего делать, или из вредности характера – чтобы поиграть у нас на нервах.

Ребёнок ещё не знает, что у нас есть нервы и на них можно играть. Он ещё не знает, что значит «вредничать». И, в отличие от взрослых, ребёнок не умеет плакать от радости. Ребёнок плачет оттого, что с ним что-то не так. Больно, одиноко, мучит жажда, страшно, мокро, холодно, голодно, жарко, жёстко, скучно…

* * *

Вы только представьте: ведь он пришёл сюда из совершенно другого мира! Он в нашем мире – инопланетянин.

Девять месяцев (а это очень долгое время!) он жил в океане, плескался в его тёплых водах, ему там никогда не было холодно, мокро или жёстко. Ему никогда не было слишком светло или слишком темно. Или слишком громко и грубо. Ему никогда не было голодно, ибо он ел, когда хотел и сколько хотел. Он спал, когда хотел и сколько хотел. Он бодрствовал, когда хотел и сколько хотел. Он был абсолютно свободен в своих желаниях и в их удовлетворении. Когда он жил в маме. Он никогда не был одинок. Он жил внутри любви, его убаюкивал, приглушённый водами океана, негромкий голос матери и биение её сердца. И все другие звуки тоже были мягкими, приглушёнными. Он имел всё, что нужно, для счастья. И он не знал, что такое насилие. Да, вот этого – самого страшного – он не знал.

* * *

Какими бы мягкими не были роды – для него это катастрофа.

Мягкие роды – это для матери. А для него – катастрофа. Рушится прежний его мир, в котором ему было так хорошо. И он извергается, как из жерла вулкана, в совершенно ИНОЙ МИР. Как на другую планету. Его жизнь на этой – иной – планете начинается с ужаса задыхания. Ведь нужно дышать этим жёстким воздухом – а он ещё не умеет этого делать! А нужно учиться в считанные секунды. И он плачет… плачет от ужаса и боли. Это первое, что он делает на этой планете – плачет…

* * *

Он плачет, когда его лишают свободы движений: спелёнывают. Он плачет, когда он голоден, а ему не дают еды: потому что «ещё не время», потому что – режим. Или дают еду – когда он хочет не есть, а пить. Многие дети хронически страдают от жажды. Он плачет, потому что добывать еду трудно – а раньше она сама вливалась в него, без всяких усилий с его стороны. Он плачет, потому что его мучают газы. Или он не может освободить кишечник. Или мать полдня держит его в грязных памперсах и меняет их только два раза в сутки. Он плачет, когда его надолго оставляют одного, и он себя чувствует одиноким и потерянным. Он плачет от духоты, если мать боится открыть форточку, дабы не простудить его. Он плачет от жары – в толстых одеждах и под тяжёлым одеялом. Или он плачет от холода, когда долго лежит мокрый. Или его всегда держат голеньким, а он не может себя обогреть. Он плачет, когда его окунают в ледяную воду, называя это закалкой. А он привык к тёплым водам его родного океана…

* * *

Бог даровал каждому из нас свободу. Свободу выбора.