Это была хорошо отстроенная, хоть и старая крепость на правом берегу одного из притоков Истра. Ларин потратил только на ее штурм почти несколько дней. Перетащил баллисты и катапульты с кораблей на берег и регулярно обстреливал стены. Несколько раз сам водил войска на приступ, но все было безрезультатно. До тех пор пока он не засыпал ров и не развалил тараном ворота, Сирмий не сдался. Он не сдался и после этого. Бой шел за каждую улицу. А за несколько мощных контратак, в одной из которых погиб трибалльский царь, были сожжены две триеры и несколько скифских бирем.

Как ни надеялся Леха, вступая в эти земли, но быстрого и бескровного покорения трибаллов, не получилось. Обороняясь, трибаллы уничтожили несколько тысяч воинов и сожгли почти треть скифских судов.

– Да этот Филипп Пятый, или как там его, – кипятился Леха, подсчитывая потери, – меня за трибаллов должен просто озолотить, а по всей Македонии памятников наставить!

Впрочем, впереди лежали гористые земли дарданов, которых, по словам Аргима, македонцы уважали и побаивались гораздо больше, чем трибаллов. И Ларин, снимаясь с последней стоянки, уже предчувствовал новую затяжную войну с дарданами.

Впрочем, еще неделю после взятия Сирмия адмирал провел в заботах о восстановлении боеспособности флота и никуда не трогался с места, несмотря на постоянные уговоры Аргима о необходимости атаковать дарданов.

– Ты перед царем за свою конницу отвечаешь, – как-то не сдержался Ларин, когда после очередной трапезы на холме, где стоял его шатер, Аргим опять поторопил адмирала, – вот и отвечай. А мое дело сейчас флот. Не ты ли мне говорил, что трибаллов мы быстро одолеем? А в результате у меня кораблей почти не осталось. Идти дальше надо, река еще не закончилась, а не с чем. Так что, наступай, если не терпится, а я пока кораблям ремонта не дам, с места не стронусь.

– Иллур торопит, – напомнил скифский военачальник.

– Да пусть, – обнаглел Ларин, – со своим кровным братом я как-нибудь сам разберусь. А ты наступай, если ждать невмоготу.

Осмотрев чуть позже повреждения кораблей, Аргим нехотя согласился. Но ждать все равно не стал.

– Я пойду в сторону предгорий, вдоль берега, затем сверну. Дарданы живут далеко от реки. Так что, быть может, и сам управлюсь. Их земля начинается вон за тем хребтом, – указал Аргим на поросшие лесом возвышенности, лежавшие всего нескольких днях пути по левую руку от Истра.

– Так это близко, – удивился Ларин, – а в гости они к нам не наведаются?

– Нет, – уверенно сообщил Аргим, – вчера гонец был от Иллура, сообщает, что македонцы атаковали города и крепости дарданов с юга. Так что у них сейчас забот хватает и без нас.

– Ну наконец-то, – повеселел адмирал, – нарисовались, союзнички.

– Ты продвигайся вперед вдоль берега. Шли гонцов, – продолжал наставлять Аргим, – Если что, иди по моим следам. Меня быстро найдешь.

– Да уж, не сомневаюсь, – кивнул Леха, вспоминая следы пожарищ, по которым он разыскивал Аргима в землях трибаллов, – твои следы далеко видать.

На том и расстались. Аргим отрядил часть солдат для охраны захваченного Сирмия и еще пары крепостей помельче, чтобы обозначить присутствие в бывших землях трибаллов. Леха пехотинцев не дал. После затянувшихся сражений у него уже ощущалась нехватка не только морпехов, но и самих моряков и даже гребцов. Поэтому, подлатав корабли, бравый адмирал снова вывел их на просторы Истра.

Несколько дней все шло хорошо. Изрядно потрепанная флотилия скифов продвигалась вверх по течению реки, немного сдвинувшей берега под натиском нарождавшихся с обеих сторон гор. Новостей от Аргима не было. И когда на третий день Ларин заметил впереди небольшую сожженную крепость, то решил остановиться здесь и подождать гонца, который не замедлил появиться буквально на следующее утро.