По замыслу Фальконе основанием конной статуи Петра должна была служить огромная естественная скала, очертаниями своими напоминающая морскую волну. В предварительных эскизах скульптора, сделанных им еще до приезда в Петербург, сразу после предложения императрицы Екатерины II работать над памятником, пьедестал выглядел именно так. Оставалось только найти такую скалу. Гранитный монолит был найден около прибрежного поселка Лахта, в 12 верстах от Петербурга. В народе этот пьедестал до сих пор называют «Лахтинской скалой». Когда-то давно, по местным преданиям, в скалу попала молния, образовав в ней трещину. Среди местных рыбаков скалу называли «гром-камень», или «Камень-гром». Но и это еще не все. Существует предание, что во время Северной войны именно на эту скалу не раз лично поднимался Петр I, осматривая окрестности в поисках неприятеля. Позже ко многим фольклорным названиям знаменитого пьедестала прибавились: «Петров камень», «Петровская горка», «Дикая гора».

«Лахтинскую скалу» доставили в Петербург на специально построенной для этой цели барже. Но когда камень выгрузили на берег, Фальконе увидел, что он слишком велик. Несколько месяцев ушло на то, чтобы отделить лишний кусок. А вот что с ним делать, никто не знал. Долгое время этот гигантский осколок гранита оставался на площади и «всем мозолил глаза». И тогда, как рассказывается в одной легенде, какой-то «оборванный пьяненький мужиченко» предложил, как избавиться от него. Над ним посмеялись, однако «разрешили попробовать», пригрозив, правда, при этом наказанием плетьми, если «затея не удастся». На следующий день мужик взял лопату и рядом с осколком начал копать яму, а через три дня камень сам свалился в нее. Оставалось только забросать яму землей. Говорят, мужик на глазах восторженной публики утрамбовал землю, «сплясал вприсядку» и оглянулся вокруг. «Все выглядело так, будто никакой лишней глыбы рядом с будущим пьедесталом и не было».

Следуя своему гениальному замыслу – установить конную статую на естественную скалу, – Фальконе соорудил в мастерской дощатый помост, имитирующий этот предполагаемый пьедестал. Из царских конюшен скульптору выделили лучших породистых жеребцов по кличкам Бриллиант и Каприз, управляемых опытным берейтором Афанасием Тележниковым. На полном скаку он влетал на помост и на мгновение удерживал коня в этом положении. За это мгновение скульптор должен был сделать набросок с натуры. Бесчисленное количество набросков через несколько лет завершилось блестящей композицией. Имя Афанасия Тележникова неоднократно упоминается в письмах Фальконе. Однако в Петербурге сложилась легенда о том, что скульптору позировал артиллерийский полковник Мелиссино, известный своим удивительным сходством с Петром Великим.

Попытки сделать лаконичную надпись к памятнику предпринимали многие от Ломоносова и Сумарокова до дидро и самого Фальконе. Однако высшей лапидарности достигла все-таки сама императрица. Официальная версия такова. Когда Фальконе предложил вариант: «Петру Первому воздвигла Екатерина Вторая», то императрица вычеркнула слово «воздвигла» и тем самым осуществила свой сокровенный замысел. «Петру Первому Екатерина Вторая», и то же самое по латыни: «Petro primo Catharina seranda» – для Европы. Екатерина Вторая, но вторая не после Екатерины Первой – безродной Марты Скавронской, трофейной шлюхи, по случаю оказавшейся на русском престоле. Нет, вторая после великого монарха, античного героя нового времени, сдвинувшего неповоротливый материк русской истории в сторону Европы. И в этой истории не имели значения ни Екатерина Первая, ни московский царь Петр II, ни наложница герцога Курляндского Анна Иоанновна, ни малолетний шлиссельбуржец Иоанн Антонович, ни веселая императрица Елизавета, ни, наконец, голштинский солдафон Петр III. Великий смысл государственного развития сводился к математически ясной формуле: Петр Первый – Екатерина Вторая. Это следовало внедрить в сознание как современников, так и потомков.