– Ничего такого до восемнадцати лет. Не смей. Иначе твой ухажер будет казнен на глазах сотен людей за соблазнение несовершеннолетней принцессы.

– Да-да-да… Сколько раз мне это говорили в детстве… Хранить себя до свадьбы…

– Я тебе не об этом говорю. Уже не те времена. До свадьбы можешь делать все, что угодно и с кем угодно, но только после восемнадцати, не раньше. Иначе представлю к тебе служанку, которая будет следовать за тобой по пятам следующие два года. Ты поняла меня?

– Я и не собиралась.

– А кто тебя знает. Может, найдешь кого-нибудь за два года, не сдержишься.

– Сдержусь, не переживай. – Папа все также стоял за спиной и все также держал меня за плечо, поэтому несколько секунд я не знала, о чем он думает, и что делает, но вскоре наклонился и тихо сказал:

– Если он не сдержится – говоришь мне. Я с ним поговорю.

– Хорошо, папа.

В дверь постучались, когда папа ответил «входите», двери распахнулись, и в комнату вошел уставший, будто не спавший всю ночь, Киллиан с взъерошенными волосами, что не было похоже на того, кто всегда одет с иголочки и всегда ухожен.

– Что случилось?

– Тот парень погиб. – Папа молчал, смотря на Киллиана расширенными от шока и ярости глазами, а потом вышел вместе с ним из комнаты, закрыв за собой дверь.

О ком они говорят? О том, кто напал на меня? Я подошла к двери и внимательно прислушалась.

– Что? Как это произошло? Я же сказал, чтобы его не убили!

– Он умер во время допроса, но не от ударов. За его щекой нашли большие осколки тонкого стекла, а на внутренней стороне щек небольшое количество яда. Он перекусил ампулу.

– Но его ведь осмотрели, никаких ампул при нем не было.

– Не было. – Подтвердил Киллиан. – Но, когда мы пришли туда, солдаты, что охраняли его камеру, спали. Они проснулись, но не помнили ничего, что было, когда они засыпали. Возможно… Во дворце есть члены Лиги, один из них заставил его унести тайны с собой в могилу, чтобы он не выдал их.

– Этот парень был трусом. Вряд ли он сам решился покончить с собой.

– Скорее всего. Этот яд – сок жорнвы.

Яд, который начинает действовать не очень быстро, примерно через день после его принятия, он постепенно парализует человека, а через несколько часов после полного паралича – принявший яд умирает от кровоизлияния в легкие. Вот только в его рту нашли целые осколки стекла, значит, он только недавно его принял, но почему-то не стал их выплевывать.

Неужели тот, кто его убил, усовершенствовал его формулу и что-то намешал к этому соку, заставив его действовать почти что мгновенно? И все ради того, чтобы устранить его побыстрее, чтобы он не рассказал ничего лишнего и не раскрыл тайны… Но почему тогда они использовали именно этот яд? Почему нельзя было дать ему что-то другое, чье действие доказано алхимиками уже давно?

– Почему он подействовал так быстро? – спросил папа.

– Не знаю. Алекс пытается в этом разобраться, просил ему не мешать, он сам придет, когда все выяснит. – Ответил Киллиан. – Но во время допроса он уже был похож на куклу и просто молчал, даже когда ему делали больно, ни на что не реагировал. А потом просто захлебнулся кровью. Его не успели спасти. Мы слишком поздно поняли, что произошло, поздно было его спасать.

– Как кто-то смог проникнуть туда? Кого охранники пропускали внутрь? До того, как они все забыли.

– Никого. Но на полу около входа мы нашли песчинки сонного порошка. И самое главное – его было слишком мало, чтобы усыпить двух взрослых мужиков.

– Кто-то его замел после того, как они уснули, но зачем это было нужно? – Несколько секунд они стояли в тишине. Что-то мне подсказывает, что порошок никто не заметал, если кто-то усовершенствовал сок жорнвы, то почему бы ему не усовершенствовать и порошок? – Найдите того, кто это сделал.