Первого оборотня Полуночница отправила в нокаут, подпрыгнув и со всего маху ударив его локтем куда-то между ключицей и головой, со вторым разыгралась короткая потасовка – девушка увернулась от его атаки и без лишних церемоний ударила оборотня сначала в пах, затем в морду, коротким точным ударом сминая его нос, как жестяную банку из-под колы.

Берта ринулась в сторону, когда Полуночница обезвредила ее спутников, но успела все-таки достать меня рукой. Три свежие глубокие раны на бедре разразились потоками крови, и я рухнул на траву, пытаясь зажать ранение. По больничным штанам во все стороны расползалось ярко-алое пятно, и краем сознания я успел подумать, что будет очень смешно и даже иронично умереть от заражения или от бешенства, а не от клыков оборотня.

– Почему ты не выпустила им кишки?

Берта равнодушно мотнула массивным подбородком в сторону поверженных напарников и тыльной стороны руки-лапы стерла капающую на грудь слюну. Зубы у нее сильно увеличились в размере и плохо помещались в рот, из-за чего девушка немного шепелявила.

– Милосердие не входит в число моих добродетелей, – усмехнулась Полуночница, которая даже не запыхалась. – Если я убью кого-то из вас, лидер почувствует потерю, услышит рвущуюся нить. А я не хочу лишнего шума раньше времени.

– Вот как, – со смешком протянула Берта, – действительно, чего еще ожидать от Полуночницы-Вальпургиевой ночи?

– Моя слава бежит впереди меня, – рыжая небрежно пожала плечами.

Я постарался не заскулить от боли: края царапин жгло так, что я невольно задумался, не были ли чем-то смазаны когти у Берты. Валяться на земле было унизительно, но я ничего не мог сделать – каждая попытка встать заканчивалась тем, что нога подгибалась.

– Девушка, которая много лет по всему миру преследовала убийц своей сестры и расправилась с ними так жестоко, что сама попала в камеру Морок-града.

Удивительно, но даже с огромной выпуклой волчьей челюстью Берта ухитрялась выглядеть по-прежнему надменно.

– Ты ищешь мести и силы, и в этом ты больше похожа на нас, чем на них, – продолжила она.

– Как же я не люблю, когда посторонние за меня додумывают мои мысли и цели, – сморщилась Полуночница и растворилась в воздухе.

Точнее, мне так показалось, потому что рыжая копна волос возникла возле плеча оборотнессы с такой скоростью, что это должно было произойти за ту миллисекунду, на которую я прикрыл веки, чтобы моргнуть.

Полуночница вступила в бой так, как если бы читала мои мысли. Ее первый удар, внезапный, но точно рассчитанный, был намечен в колючие глаза Берты. Оборотнесса увернулась, но кулак рыжей все-таки рассек ей скулу.

Курташ припала к земле, и джинсы на ней наконец треснули, выпуская хвост, который от ярости взвился в небо кривой серой трубой.

Эта стычка была мало похожа на любую драку, которую я когда-либо видел до этого. Девушки дрались всем телом, без ярости, но с таким ледяным расчетом и точностью, что я, увлекшись этим бешеным опасным танцем, на некоторое время забыл, что меня ранили.

Где учат так драться, мне оставалось лишь гадать – манера Полуночницы заключала в себе одновременно элементы бразильской капоэйры, кудо и пресловутого ушу. Несмотря на тяжелые сапоги и бахилы, которые она так и не успела снять (сброшенные перчатки затерялись где-то среди травы), девушка двигалась легко, как танцовщица, и без особых усилий подпрыгивала, чтобы нанести удар в ухо или уйти от атаки.

Оборотнессу, которая тоже была высокой и спортивной, скорость рыжей вскоре начала выматывать, и она пропустила пару тяжелых ударов в челюсть и плечо. Я ни на минуту не забывал, что Берта, по сути, волчица, и начал осознавать, что Полуночница и вправду не человек.