И тогда, как впоследствии рассказывал на лекции на курсах ГПУ Артузов, «комедию решили разыграть мы». Непростая комбинация: как будто бы создано течение, стоявшее за террор. Во главе поставили Опперпута. Он и Захарченко – за, Якушев и другие солидные люди – против. В заграничных кругах пошли споры: приниматься за террор или не приниматься. А Марию посадили на рынок, где у нэпмана Опперпута была своя палатка. Там, как внушили Захарченко, явка. Действительно, приходили к ней изредка люди с Лубянки, что-то передавали. А вместо террора она, надзирательница из Парижа, торговала чайниками, кастрюльками. На долгое время сторонницу террора из игры вывели.

Она выбиралась из СССР во Францию к Кутепову, потом, доложив генералу обстановку, возвращалась. Все переходы границы – под контролем, в Петрограде местное ГПУ обязательно в курсе всех ее перемещений. Нашли пограничника Тойво Вяхи, который по приказу начальства, зная, какую опасность Захарченко представляет, переводил ее через границу. Иногда, чтобы показать, как трудно к нам пробраться, бедняга Вяхи эту Захарченко на спине своей таскал. Хорошо хоть дамочка была нетяжелая. Достоверность разыгрывалась полная.

Эмиграция в «Трест» по-прежнему верила. Но весной 1927 года Опперпут ушел. И как! Раньше, несмотря на неоднократные просьбы, этого агента за границу не пускали. В этот период Артузов, безмерно занятый, немного отошел от руководства операцией «Трест». Сотрудников в ЧК не хватало, да и дело шло успешно. И вдруг такая ерунда: Артузов готовится к командировке, его заместителя тоже нет на месте. Это называется потерять голову. Подобное случается даже с опытным человеком. Случилось и с Артузовым…

Потом он рассказывал на лекции молодым чекистам: «Зная, что в силу разных обстоятельств я остался один, Опперпут завел разговор о терроре. Он выдумал некую финскую террористическую группу. Уверял, что нащупал ее в Ленинграде, куда и едет Захарченко для перехода границы для встречи с Кутеповым. Просил разрешения поехать вместе с ней, проводить, не до границы, конечно, а до вокзала. И потом поработать по террористической группе. И здесь я дал маху, согласившись на поездку Опперпута в Ленинград с Захарченко-Шульц. И на границе, подойдя к проволочному заграждению, тот помог Захарченко перетащить чемоданы. И вдруг перепрыгнул через проволоку и ходу».

Вскоре в западных газетах напечатали заявление: «Организация “Трест” является характерной легендой, так называемой мнимой антисоветской организацией, созданной контрразведывательным отделом ОГПУ. Создана в январе 1922 года…»

Вот так после семи лет «Трест» лопнул. Дзержинского уже не было – умер. И поставленный ему на смену Менжинский, и Артузов переживали: что скажет Сталин? Мог в своем стиле и пригвоздить. Доложили ему о провале, а он вдруг: «Ну и хорошо. Хватит. Так вы раздули операцию, что за границей идут слухи: еще две недели, и советская власть держится на нитке, прямо сейчас рухнет».

Ягода, выбившись на первые роли, с давних пор третировал Артузова. И тут освободил его от должности начальника контрразведки, сделал помощником начальника секретно-оперативного управления. Это – явное понижение.

Считается, что операция «Трест» закончилась в 1927 году. Но отзвуки ее докатились до 1930-го, когда сотрудники ОГПУ похитили в Париже руководителя Российского воинского союза (РОВС) – генерала Кутепова. Заманили в ловушку – и на наш корабль. Это – правда. Но его не убивали. Умер в каюте уже на подступах к советским берегам. Руководство было очень недовольно: прохлопали, по существу, главу всей военной эмиграции, и какие же ему условия создали, если случился сердечный приступ? Но сколько Кутепову уже было? 47 лет – и какие переживания! Его, генерала, еще до этого похищения так обманули. Как мальчишку, водили за нос, заставив поверить в «Трест». Тут есть от чего разболеться измученному сердцу.