– Красивые слова потом… В конце концов, почему бы нет, пусть будет такая традиция… – сказал, обычно игнорирующий споры, пилот Тихон.

Он явно хотел поддержать традиции.

– Очень плохая традиция: загаживать место прибытия! – от души выдала и ему Тефтелька.

– Назови хоть одну правильную традицию, которую некому оспорить!.. – совершенно напрасно ещё и Вовчик подключился.

Конфликт захватывал слишком много всего, пришлось вмешаться капитану:

– Тихо, тихо… – капитан всегда чётко умел осаживать любые конфликты. – Если это бунт, развешаю на реях. Успокоились уже! – и после негромко ко мне: – Возьми, Паша, мой светофильтр и брось! Сломаться не сломается, мусором не станет. Я подберу и снова нацеплю. – и для всех громче: – А улетать будем, оставлю здесь, на станции, как артефакт, случайно первым оказавшийся на поверхности.

Гениальное, по-моему, решение, капитан фразу обыграл для Тефтельки, но не забыл подчеркнуть фальшивое слово «случайно» для Тихона и остальных.

– Ух, ты! Безусловно плюс! – восхитился решением Вовчик. – Творение артефакта…

Тефтелька не желала уступать:

– Зачем нужны эти ваши дурацкие традиции? Охота поиграть, скука заела?..

Пришлось капитану осадить окончательно:

– Отставить споры! Давай, Паша! – это ко мне.

В моей руке оказался отстёгнутый капитаном со шлема светофильтр, легко заменяемый защитный элемент скафандра.

– Катапультируй! – дослал с галёрки Вовчик.

Рука моя вынесла наружу зажатый в пальцах светофильтр и пальцы разжались. Тускло сверкнув золотом на солнце, рыцарское забрало капитана неспешно исчезло за чёрным пластиковым порогом. Пять секунд жду, но звука падения нет и это естественно. Надо привыкать! Скафандр по восприятию наружных звуков в разреженном воздухе не оборудован ничем. Конструкторы почему-то посчитали это лишним. И лифта для выхода на поверхность тоже не предусмотрели.

Из низкого обтекаемо-пышного корпуса «Зои» вышла маленькая площадка с перилами на один помещающийся на ней скафандр. Дальний край площадки разложился в лесенку, опустившуюся до грунта. Шаг на площадку, разворот и попытка ногой нащупать верхнюю ступеньку. Став на лесенку двумя ногами, ухватился за перила и стал спускаться с высоты кабины.

На тренировках в Центре подготовки такое было проще даже несмотря на втрое больший земной вес. При слабой гравитации здесь приходилось ловить моменты инерции и, перенося вес, правильно ставить руки и ноги. Затвердевшая раскладная лестница в конце немного играла, приходилось крепко держать руками.

Лет семь назад когда создатели обсуждали технику выхода на поверхность, на заводе кто-то предложил применить для безопасного выхода аналог спасательного гибкого рукава. Это было бы быстро и абсолютно безопасно. Инженеру в ответ конструктор Авдеев предложил подняться по этому рукаву обратно в кабину. До сих пор анекдоты об авдеевском подъёме слышались среди новичков.

Переношу свой вес со ступени на ступень, остались последние несколько шагов.

– Чего молчишь? – в шлеме звучит голос Вовчика, наблюдающего за выходом со своего места. – Скажи же что-нибудь умное про семимильное движение вперёд!

Я не Армстронг, ничего такого не готовил и философствовать не стал:

– Я лучше песенку про яблоки – имея в виду последний хит вэнч-ассоциации «Орбиталь».

– Про яблони. – исправила Тефтелька, вероятно вспомнившая древнюю фантастическую песенку про цветущие здесь плодовые деревья. Как видно, больше возражала Вовчику чем исправляла меня, не могла простить ему то, что считала личным оскорблением.

Последняя ступенька слишком высоко, если попытаюсь сойти – колено упрётся в грудь и обязательно шлёпнусь навзничь. Стоя вертикально, отталкиваюсь от лестницы и через секунду ноги стукаются в грунт. Выдаю: