– Хорошо! – Решил Олсандр. – Я достаточно любопытный, чтобы вернуться домой и узнать, что отцу от меня понадобилось!

Когда мужчины добрались до огромного белокаменного трехэтажного дворца заемщика Кана небо уже начало светлеть и во дворах на разные голоса запели петухи и заблеяли козы, поднимая из теплых кроватей своих хозяев.

Они остановились у огромной дубовой двери обшитой кованым железом и Олли, ухватившись за кокетливый молоточек, висевший прямо у небольшого смотрового окошка, застенчиво постучал им. В доме стояла мертвая тишина, но Олсандр скорее почувствовал, чем услышал, что за дверью кто-то есть и внимательно рассматривает их в невидимую глазом щелку. Олли постучал вновь, на сей раз гораздо громче, чем в предыдущий раз, но и после этого никто не откликнулся.

– Может, посидим здесь под деревом и подождем, когда в доме кто-нибудь проснется? – Нерешительно спросил он моряка.

Олсандр отодвинул молодого человека в сторону и со всей силы замолотил кулаком по дереву, оглашая всю улицу зычным голосом:

– Эй! Ау! Есть кто живой?

Олли испуганно втянул голову в плечи и нервно осмотрелся по сторонам. Олсандр снисходительно усмехнулся и загорланил вновь:

– Эй, Кан! Открывай! По важному делу к тебе люди пришли! Слышишь?

Смотровое окошко, наконец, распахнулось, и на улицу выглянула лысая голова невероятных размеров, украшенная маленькими глазками, огромными ушами и носом.

– Кто такие? Зачем пришли? – Прогудела голова. – Чего шумите, когда добрые люди еще спят?

– Мы пришли к вам по важному делу. Оно касается, – Олли неуверенно покосился на Олсандра и, после его одобрительного кивка, шепотом добавил, – сына конунга…

– Заходи. – Сказала голова. Дверь тяжело распахнулась и за ней показалась фигура человека таких исполинских размеров, что даже рослый Олсандр, казался радом с ним ребенком.

– Я Голлем – раб Кана. – Представился великан и, махнув огарком свечи вглубь коридора, зашагал в темноту, показывая нежданным гостям дорогу.

Вскоре они подошли к узкой лестнице, ведущей в подземелье. Голлем кивнул им головой вниз и пропустил вперед. Не успел Олсандр спуститься, как услышал за спиной слабый вопль и не ясный шум. Олли кубарем скатился по лестнице, больно ткнулся носом в колено моряка и глухо застонал.

– Цел?

– Вроде цел… – Прошептал он и пожаловался. – С детства ничего не вижу ничего в темноте, хоть убей!

Олсандр подхватил его под руку и, открыв небольшую дверь, втолкнул в помещение. Это была узкая коморка, стены, и пол которой были выложены из огромных серых камней. Из мебели здесь стояли лишь две узкие лавки и маленький столик размерами больше напоминавший табуретку.

Голлем зажег стоявшую на столе масляную лампадку и со словами ждите, исчез в темноте. В коридоре послышался слабый шорох. Хаттхаллец догадался, что верный раб, покидая их, не забыл закрыть дверь на прочный засов.

Моряк спокойно завалился на лавку, потянулся, словно огромный кот, закрыл глаза и моментально погрузился в чуткий сон. Олли, видимо, сильно нервничал, потому что болтал без умолку. Ему явно было не по душе сидеть в темном, холодном подземелье. Он задавал моряку многочисленные вопросы и, не дожидаясь ответа, сам на них отвечал. Таким образом, он поддерживал оживленную беседу, нисколько не обременяя моряка. Дверь распахнулась в тот момент, когда Олли совсем отчаялся.

– Долго нас тут будут еще держать? – Воскликнул он, вскакивая с лавки. Словно ожидая этого вопроса, в комнату заглянул раб, внимательно осмотрел мужчин и вновь пропал. В коридоре послышалось загадочное бормотание.

– С кем он там разговаривает? – Испуганно спросил Олли и тут же ответил. – Наверно с Его Светлостью Каном…