Сплетни, которые Олли рассказывал о нем в Красном Быке, были правдивы. Хаттхаллец действительно был правой рукой Бешеного, который на проверку оказался не столько торговцем, сколько морским разбойником. Детберт с удовольствием грабил морские караваны и убивал всех, кто решался помешать ему в этом доходном деле. Вначале маленькому Олсандру казалось, что Бешеный и его отец конунг Торкел мало чем отличаются друг от друга, но только гораздо позже ему открылось невероятное. Детберт был не таким уж и чудовищем, каким считали его моряки. Под суровой внешностью и диким нравом пряталась довольно благородная натура, не чуждая сентиментальности и сочувствия. И, что совсем невероятное, Детберт был способен испытывать нежные чувства к женщине и даже робеть перед ней. Да! Олсандр видел это собственными глазами!

Олсандр вдруг вспомнил свою возлюбленную и ее избранника – маленького, плешивого торговеца с солидным брюшком. Мужичок щурил свои поросячьи глазки и, опасливо глядя на огромного и мрачного хаттхалльца, старался спрятаться за спиной у будущего свекра. Олсандр был готов оторвать коротышке голову, но посмотрев на несчастное лицо невесты, лишь пожал сопернику руку и ушел прочь, ни разу не оглянувшись.

– Чему ж тут удивляться? – Пробормотал Олсандр и горько усмехнулся. – Кто же захочет себе в зятья этакого красавца как ты? К тому же, тебе посчастливилось родиться сыном конунга из рода Снежного Волка о проклятье, которого знает каждый, кто хоть раз слушал песенника-сказителя! Женитьба с самого начала была глупой затеей!

Перед глазами мелькнуло потное и перепуганное лицо жениха, когда тот пожимал ему руку, и он в голос захохотал. Ичан дернул шеей, оступился и возмущенно заржал, а Олли хмыкнул.

– Каждый человек имеет право иметь свою странность. Пусть даже эта странность заключается в том, что человек говорит сам с собой. – Вслух сказал себе Олли и с состраданием посмотрел на товарища, грустно покачав головой.

Моряк рассматривал свои огромные, жесткие и шершавые ладони, покрытые кровяными мозолями от корабельных веревок и исполосованные глубокими шрамами. Ни дать, ни взять – лопата! Такой ладонью не прекрасных девиц ласкать, а сжать ее в кулак, да и… от такого удара из кого хочешь можно дух выбить!

– Я давно хотел тебя спросить, – не удержался от расспросов оденругжец, – откуда у тебя такие жуткие шрамы?

Взгляд моряка переместился на левый локоть и, хмыкнув, он провел пальцем по длинным белым рубцам

– Эти ранения я получил очень давно. Еще в те времена, когда был маленьким, глупым и наивным мальчишкой. Таким же как ты Олли!

Они вышли к обрыву крутой скалы и спешившись Олсандр заглянул в бездну. Ушел чуть в сторону и по едва заметной тропинке стал спускаться в лощину, ведя Ичана за уздцы.

– Говорят у Торкела крутой нрав…

– Отец нещадно бил меня, ты прав Олли. Но эти ранения я получил от другого зверя… Видишь этот место? Одного я встретил там наверху, а второго здесь… вот на этой милой полянке…

Маленький Олсандр сидел за широким длинным столом в огромном зале старого замка и с завистью слушал, как старшие братья с небывалым воодушевлением хвастаются друг перед другом боевыми ножами. У Олсандра тоже был нож, ему его подарили год назад на восьмое день рождение, но его нельзя было сравнивать с тем оружием, что было у них. Ему было даже стыдно достать его из ножен! Да, что там – зубочистка, а не оружие!

Между тем братья уже обсуждали куда лучше бить волка, чтобы не испортить ценную шкуру, и младший брат чуть не заплакал. Когда? Ну, когда же он вырастет и пойдет на охоту вместе с ними?!