Из толпы послышался чей-то голос: «В Чернобыле тоже говорили: никакой радиации, всё нормально. Им верить нельзя».

Кто-то из толпы, судя по голосу, молодой парень, крикнул: «Да валить надо, пока не поздно».

Люди, стоявшие около плазмы, ринулись к прилавкам: не особо выбирая, они бросали в корзины консервы, макароны, пятилитровые бутылки с питьевой водой, продукты быстрого приготовления.

Ребята вышли из супермаркета.

Зайдя за угол жилой пятиэтажки, Колян вытащил из кармана пакет и попросил Кабана подержать. Ребята с удивлением смотрели, как Коля достаёт из-под капюшонки и из карманов булку хлеба, литровую бутылку минеральной воды, пять банок каких-то консервов и пачку чипсов. Последнее он вручил Кабану лично.

– Понимаю, что воровать плохо, – признался Коля. – Но мы живые люди, ведь жрать что-то надо, к тому же через час уже всё раскупят, и тогда…

Уже к вечеру людей в городе стало заметно меньше. Некоторые кварталы на окраине как будто вымерли. Набережная была пуста. Даже центральные улицы, где ранее от народу было не протолкнуться, а дороги стояли в пробках, были полупусты. По шоссе, идущему из города, изредка проносились автомобили. Редкие прохожие шли торопливо, с рюкзаками за спиной. А некоторым было будто всё равно, они неспешно бродили по городу, фотографируя пустынные улицы. Цены на продукты и бензин взлетели в три, а то и в пять раз. Люди не верили тому, что никакой опасности нет. Поползли слухи о начавшемся конце света. Кто-то уезжал, а кто-то остался, думая, что опасности нет, а если конец света и начался, то он всё равно настигнет всех. В городе осталась всего четвёртая часть населения. Эта новость о мёртвых зонах и наполовину покинутый город нагоняла тревогу, но в то же время наполняла жизнь друзей какой-то фантастической романтикой.

Ребята сидели на автобусной остановке усталые и голодные.

Коля дёрнул Штыря за рукав и отошёл в сторону, Штырь последовал за ним. Они отошли от остановки подальше.

– Всё, ломаются, глядишь, свалят, – кивнул Коля в сторону остальных.

– Пускай валят, даже легче будет, – равнодушно ответил Штырь.

– Нет, раз уж решили идти вместе – идём вместе.

– Да ты посмотри на них, чуть что – сразу ноют: «Зря мы убежали. Жрать хочется», – он смачно сплюнул. – Хорошо, хотя бы Кабан держится. Думали, убегут, будут жить свободно и комфортно? Ага, щаз! Ведь для нас с тобой найти еду не так-то и трудно…

– Как? – Спросил Коля, хотя сам отлично знал, что он имеет в виду.

– Я тебе говорил, как. А ты не понятно, чё стремался. Не хочешь так? Тогда, как медведь – спрячься в берлогу и соси лапу!

– Окей, окей. Согласен, – закивал Коля. Перемялся с ноги на ногу, огляделся, – кого берём?

– Никого, сейчас от них толку мало. Потом отработают, – махнув рукой, сказал Штырь.

– Э, народ! – Обратился Коля к остальным. – Сидите тут, если через два часа мы не вернёмся, не ждите.

Он подтянул рюкзак за лямки и торопливо пошёл.

Они ушли. Вика, Кабан и Децел остались сидеть всё на той же остановке.

Дело шло ближе к вечеру, дымка понемногу заволакивала небо, и солнце сквозь неё наполняло улицы грязно-жёлтым светом. Ветер гонял по дороге целлофановый пакет.

Кабан дремал, Вика с тоской смотрела на идущих по противоположной стороне мамашу с маленьким ребёнком, который бегал вокруг неё и катал за собой привязанную за нитку машинку. Децел смотрел глазами голодного волка на вывеску кафе, которое было закрыто.

– Сейчас бы плова с мясом, – начал мечтать вслух Децел. – Или хотя бы бутерброды с колбасой, или жареной картохи, или…

Кабан, пытавшийся уснуть, лёжа на лавочке, со злости сильно толкнул ногой Децела в бок, так что тот завалился на Вику, прервав её мечтания о родителях, которых она не теряла надежды найти.