Дарэнд знал, что девушка убежала с брачного ложа. А вот Кэла не знала, что вернулась не к другу детства, а к внезапно проснувшемуся в нем Огненному Богу, властному, опытному, надменному, который ее не звал и к которому она пришла сама.

– Не добился?

Проснувшийся в Дарэнде Огненный Бог заставил девушку перешагнуть порог комнаты. Дверь захлопнулась. Оказавшись внутри роскошного помещения, Кэла засомневалась. Она ведет себя как доступная женщина, ей лучше уйти. К тому же она так устала. Не время делиться своими приключениями. Но Огненного Бога не интересовало, как девушка оказалась в Замке. Его интересовало другое.

Подбросив поленьев в камин, Дарэнд устроился на диване. Предложив Кэле присесть рядом с ним, он наполнил два бокала искристым вином и откинулся на высокую спинку дивана. Чувствуя, как его «заполняет» Огненный Бог, снова пробивший брешь в его подсознании, он знал, что «тот» не отпустит Кэлу, как было прежде, когда они были детьми. Сегодня она выйдет от него другой.

– Я не отпущу тебя, Кэла. Я хочу получить от тебя то, что не получил Керг.

В голосе Дарэнда прозвучала непреклонность, столь не свойственная ему прежде. Почему он не говорил с ней так раньше? Спрашивала себя Кэла. Что изменилось за эти четыре месяца? Возможно, он пожалел, что отдал ее Кергу и сейчас торопится заявить о своих правах? И так настойчиво. Но нет: «Он даже отстранился от меня. Сидя рядом со мной, он про меня забыл!» Дарэнд и в самом деле, подчинившись тому, кто обитал в его «зазеркалье», смотрел на сидевшую рядом с ним девушку и куда-то мимо, как будто пытался разглядеть что-то открывшееся ему одному.

Это была дорога. Уходившая в немыслимую даль звездная дорога. «Это же мой путь!» – очнулся Дарэнд. И по нему он шел не один! Но это была не Кэла! По звездной дороге рядом с ним шла высокая статная девушка в царской одежде. Черты ее светлого лица скрыты серебристым туманом, отчего сказочный облик красавицы заключал в себе абсолютную тайну. Разгадать её, достичь с нею захватывающего дух согласия, по силам только тому, кто подобен ей.

Но руки Дарэнда уже сжимали не сопротивлявшуюся Кэлу, им снова управлял Огненный Бог, у которого сейчас была единственная цель подчинить себе Кэлу.

– Ты отказала Кергу, ты хотела быть моею, так стань моею, потому что за этим ты ко мне и пришла.

«Он не понимает меня» – всматриваясь в лицо юноши, волновалась девушка. В нем она увидела свою утерянную половину и готова склеить когда-то разбившуюся чашу. Она не могла знать, что Дарэнд изначально был неделимым, что в нем дремала всемогущая, величественная стихия, готовая слиться только с подобной себе – такой же всемогущей, свободной и страстной. Увы, Кэла ею не была. К юноше её вернула некая смутная сила. Скорее она, а не чувства, заставила гордую девушку переступить через себя и вернуться в Тиоль к Дарэнду, во взаимности чувства которого она глубоко сомневалась. Эта же Сила управляла и им. Его истинная суть, его «Зазеркалье» заполнило его разум, чтобы он не упустил мгновения и овладел Кэлой. В этом нажиме угадывался некий потаенный смысл, известный Огненному Богу, чьи глаза вдруг широко раскрылись и вспыхнули фиолетовым пламенем!

– Твои глаза! Они светятся! Ты рассказывал, но я не думала, что это так красиво, – воскликнула Кэла, прижимаясь к груди Огненного Бога. – Я не должна была возвращаться, но я люблю тебя, Дарэнд.

– Ты правильно сделала, что вернулась. Не жалей ни о чем.

Говоря так, Огненный Бог подвел ее к ложу, и Кэла повторила всё, чему научили ее наставницы древнего обряда, позволив ему любить ее тело так, как не любили мужчины Эльцэтры. Живя для себя, они не умели дарить наслаждение, а Огненный Бог умел, и дарил его долго и смело, пока не воспламенил ее чувственность до обжигающего жара и не превратил ее нежное тело в податливую глину, готовую принять любую понравившуюся ему форму. При этом Огненный Бог разгорался и сам, словно от близости с Кэлой зависела не только его судьба, а нечто такое, что было гораздо больше и значительнее самой Судьбы. Потом, утомленная его ласками, она смотрела на него удивленными глазами и лепетала, что вряд ли мужчины Эльцэтры любят так пылко.