– Обыскать погреб. Дороги говоришь, заметает, – процедил сквозь зубы Хайдгер. – Тушки и шкурки звериные мимо пограничных застав и дозорных по реке возишь. От налогов королевских кроешься, подлец.

      Солдаты оттащили стол и, свернув лежащую на пол оленью шкуру, обнаружили под ней деревянную крышку. Прилаженная к ней складная лестница вела в просторный подпол.

– Лаз, господин. Мы нашли лаз, – прокричал один из стражников, зажигая факел.

Круглая опутанная корнями дыра зияла в глиняной стене прямо напротив входа. Она была достаточно широка для взрослого мужчины, но крупному Матиасу приходилось нагибаться.

– Ну смотри, если врёшь,– пригрозил Хайдгер спуская следом за своими людьми. Последним должен был спускаться Генри, но крышка случайно выпала из его рук, затворяя проход.

– Генри, что ты там копаешься? – Послышался недовольный окрик Хайдгера.

– Сейчас, сейчас, господин, – прошипел он, ударяя чугунком двух держащих Матиаса стражников.

Матиас добавил, и оглушённые наёмники рухнули на пол.

Эура кошкой спустилась вниз.

– Не благодари, сестрёнка, – прошептал Генри. – Бери вещи и вали.

– А с ними что будет? – Она кивнула головой в сторону Матиаса, прижимающего к груди рыдающую девушку.

– Даю слово, что позабочусь о них.

– Прощай брат.

– Прощай.

– Генри! – Послышался недовольный голос из-под земли. – Что у вас там происходит?

Охотник не лгал: лаз действительно вёл к реке, где под занесённой снегом лодкой были спрятаны лыжи и сани, но Хайдгер, заподозрив неладное, повернул людей не пройдя и четверти пути.

-Ушла…. – зло процедил Хайдгер. После полумрака подпола яркое солнце, заливающее двор перед избушкой Матиаса, слепило, и мужчина щурился, разглядывая свежую цепочку лошадиных следов уходящую в лес. – Что в той стороне?

– Лес духов…– Отозвался Генри, прижимая снег к правому глазу. Глаз стремительно заплывал, а под ним набухал синяк. – Дальше река и горы. Безлюдная местность: только звери и нелюди. Может, оставим эту глупую затею и вернёмся в Снерхольм, господин Хайдгер? Эура хорошо знает эти места, мы до темноты пролазаем по оврагам и буреломам, пытаясь её поймать.

– Я думаю, стоит обратиться за помощью к её другу,– усмехнулся Хайдгер, вставая корточек.

      Матиаса кинули перед мужчиной, словно тюфяк, бросив лицом вниз. Парень закашлял и попытался встать, но нога Хайдгера упиравшаяся в спину снова вдавила в снег.

– Времени у меня не много: я и так изрядно провозился с тобой. Куда направляется Эура?

– Я не знаю, господин, правда, не знаю, – простонал Матиас, сплёвывая снег. – Она мне не докладывает.

– Ты что-то не понял, мальчик. Один благородный родитель обещал мне её руку и сердце, а второй благородный родитель обещал солидное вознаграждение, если потороплюсь со свадьбой, и я очень разочаруюсь, если я получу меньше, чем мне обещано. Честно говоря, я ещё больше я расстроюсь, если совсем останусь без награды. В этом случае, чтобы как-то компенсировать свои душевные муки я возьму твою девушку. Извини, уж не знаю, как её зовут. Жениться я на ней вряд ли буду, но пару тройку ночей она мне скрасит.

– Вы не посмеете….

– Притащить девку.

– Не надо, я все скажу. Эура отправилась к Старому мосту. Там якобы начинается дорога на ТрайЕлоссу.

– Есть короткий путь?

– Нет, но у лошади слетела подкова, так что если поторопитесь, вы быстро нагоните.

– Понятливые у вас подданные, господин Генри. По коням!

Тропа выскочила из леса и у края обрыва свернула вправо, туда, где бурный поток, за столетья прорубивший в скалах ущелье, ворочал жернова мельницы. Две мраморные стелы, увенчанные снежными шапками, куски мрамора да разрушенные перила – все, что осталось от моста. Эура ещё раз взглянула на карту. На потрепанном клочке пергамента был чётко нарисован мост. Рука мастера подробно начертила мраморные пилоны, украшенные серыми знаками; кольца цепей, опоясавших опоры, и чашу похожую на конскую голову, висящую над мостом.