– Да похода почти что и не было, – бесхитростно сказал Луи. – Мы только вошли в Шампань, как бароны, восставшие против графа Тибо, прислали нам парламентёров. Даже и драться-то не пришлось.

Он сказал это без досады, какой можно было ожидать от юноши, наделённого правом вести в бой армии и не сумевшего на сей раз воспользоваться таким правом. У Луи было уже два «настоящих» похода – в Тулузу против альбигойских еретиков и в Бретань против Моклерка. Бланка сопровождала его в обоих, так, как и в этом. Они дали несколько сражений и выиграли все. Луи, конечно, не шёл на передовой – Бланка бы просто не пустила его, и отчасти поэтому настояла, чтобы ехать с ним вместе, потому что знала, что, несмотря на всю свою кротость, порой он бывает горяч и может кинуться очертя голову в бой, а он ведь ещё дитя. Она думала про него, как про дитя, и считала его за дитя; а пока так, не важно, что он управляется с мечом наравне со взрослыми воинами, – она мать и не позволит ему рисковать головой, на которой едва утвердилась наконец корона.

– Я уверен, у вашего величества впереди ещё немало славных битв и не менее славных побед, в том числе и победы за вызволение Гроба Господня, – сказал де Нантейль, и Бланка метнула в него уничтожающий взгляд. Луи в последнее время сильно интересовался историей крестовых походов, в особенности тех, которые совершали его предки, и ей не нравился разгоравшийся в нём по этому поводу романтический пыл.

– И я надеюсь, – улыбнулся Луи, не заметив мимолётного раздражения матери. – Но как бы там ни было, мы возвращаемся назад совсем без потерь, люди и лошади даже не устали, так что вот мы с матушкой подумали: отчего бы не завернуть в Бовези, коль уж всё равно едем мимо?

– Мимо? – епископ Бове криво улыбнулся. О, Бланка видела, что от него явно не укрылось это столь невинное на первый взгляд «мы с матушкой». Да, старый интриган, воистину: мы с матушкой принимаем решения в этом королевстве, и только так. – Хорошенькое же «мимо»… Вашим величествам пришлось сделать крюк в добрых четыреста лье.

– На что ни пойдёшь, лишь бы навестить старого верного друга, – сладко пропела Бланка, во второй раз за вечер имея удовольствие узреть пунцовый румянец на епископских щеках.

– А кроме того, – как ни в чём ни бывало добавил Луи, – по дороге домой мы услышали, что у вас в Бове возникли какие-то беспорядки. А коль скоро с нами люди и средства, то, может быть, мы сумеем помочь?

Он так открыто, так приветливо улыбался, что епископу понадобилось несколько мгновений, чтоб оправиться от этого сногсшибательного потока неподдельного дружелюбия. «О, Луи, – в который раз подумала Бланка, откинувшись в кресле и любуясь своим сыном. – Если б ты только был чуточку расчётливее и хитрее, если бы была в тебе хоть капля властолюбия и коварства – какие бы горы смог ты сворачивать, какие бы замки ты брал штурмом с помощью этой искренности! Нет стены, которая не пала бы пред твоей открытой улыбкой. Но ты не таков, ты не знаешь уловок и всей невыразимой гнуси понятия „дипломатия“. Не беда, впрочем: для того у тебя есть я».

Де Нантейль, тем временем, наконец-то взял себя в руки. Бланка подумала, что события в Бове и впрямь его подкосили – как-то слишком он легко терялся.

– Благодарю ваше величество за заботу. Однако я более чем уверен, что сам справлюсь с этими… этими небольшими беспорядками.

Конец ознакомительного фрагмента.