Данте ударился головой о железные прутья клетки, когда дикарка врезалась в него всем телом. Она была хрупкой, но он был потрясен заключенной в ней силой. Она не казалась невесомой, когда прижималась к нему, обхватив рукой его горло.

– Отойди от него! – прогремел приказ Бека.

Незнакомка зарычала, посмотрев на короля Благих Фейри.

– Låt mig gå, eller ska jag döda honom (перев. со шведского: отпусти меня, или я убью его)!

В голове у Данте запульсировала боль, а в руке, сжимавшей его горло, было нечто, что пробуждало в нем зверя. Он взглянул на стройное женское тело, которое склонилось в доминирующей позе, и почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось. Это было слишком. Слишком для мужчины. Сначала отец, потом Бек, а теперь и эта хрупкая дамочка считали его недостойным мужчиной. Сердце Данте бешено заколотилось. Его клыки удлинились скорее от гнева, чем от возбуждения, хотя и оно тоже присутствовало. Теперь он чуял ее аромат. Под слоем грязи Данте почувствовал девушку. Аромат был странно знакомым, как будто нечто первобытное в нем узнало незнакомку на самом низменном уровне.

Под грязью и бравадой скрывалась сладость. Неужели дикарка рассчитывала скрыть это от Данте? Внутри скрутилось темное желание. Оно было совершенно незнакомо и слегка пугало.

И оно было слишком сильным, чтобы его игнорировать.

– Данте, сохраняй спокойствие, и я тебе помогу. – Слова Бека должны были обнадежить, но Данте услышал лишь, что Бек намеревался встать между ним и девушкой.

Незнакомка перевернула Данте на спину и сжала его горло, будто он был покорным и мягким. Он не знал, что именно означали ее слова, но понял. Она использовала его. Она угрожала убить его, если Бек не отступит и не позволит ей бежать. Данте был ее пешкой, ее слабой пешкой.

Она боялась Бека, но Данте хотел, чтобы она боялась его.

Он выпустил когти – древний дар его королевских предков. Сейчас ими не пользовался почти никто из вампиров, разве что на арене, когда сражались за пару. Показывать когти считалось невежливым, но в данной ситуации вежливостью и не пахло. Кончики пальцев болели в тех местах, где вылезли когти, но Данте не издал ни звука. Он почувствовал, как его зрачки расширилась, глазные яблоки налились темно-зеленым цветом и кровью. Все его чувства обострились. Данте увидел тепло, исходящее от женщины, и понял, что она другая. Она не была ни вампиром, ни человеком, ни Фейри.

Но она принадлежала ему.

Дикарка сильнее сжала его горло. Она даже не потрудилась взглянуть на свою жертву.

– Jag vill döda honom (перев. со шведского: я убью его).

Теперь голос самки звучал уверенно. Испуганной девушки, которая жалобно умоляла, больше не было. Ее блестящие голубые глаза по-прежнему были устремлены на Бека. Бек, похоже, был единственным существом в шатре, которое она считала достойным внимания. Данте решил кое-что прояснить.

Рычание, вырвавшееся из его горла, было одновременно незнакомым и приносящим глубокое удовлетворение. Его народ давным-давно оставил свою первобытную сущность, но сейчас Данте позволил инстинкту взять верх, и это было приятно.

Потрясенные голубые глаза смотрели на него сверху вниз, словно удивляясь, что он все еще здесь. Данте открыл рот и обнажил длинные клыки. Одним движением он перевернул девушку на спину и оседлал ее бедра. Он не пытался скрыть свою эрекцию, прижав незнакомку к себе, чтобы еще больше запугать. Данте искренне наслаждался страхом в ее глазах. Это означало, что она наконец осознала его присутствие.

– Не пытайся провернуть это снова, милая, – жестко произнес он сквозь клыки. Девушка заерзала под ним, возбуждая еще сильнее. Она приподняла бедра, и Данте вжался в них пахом. – Я немного на взводе. Давай попробуем начать сначала.