– И вы не ошибаетесь, – ответил опытный маг. – Только я говорил не про себя, уважаемый коллега, а про всех присутствующих здесь, вне зависимости от уровня мудрости.

– Весьма смелое заявление, – прокомментировал Талимир. – Особенно странно это слышать от вас.

– Боюсь, мэтр Талимир, что мы столкнулись с очень редким случаем, – разводя руками, сказал тот. – Не думаю, что в нашей библиотеке отыщется много аналогичных упоминаний. И я, не стесняясь об этом заявляю, потому что у меня есть основания так говорить, ваша милость. Неужели вы думаете, я позволил бы себе неаргументированную речь на столь важном заседании?

– Ну, будет вам, ехидничать, – по-отечески попросил архимаг. – Выкладывайте свои аргументы, уважаемый коллега, не томите нас.

– Как вам известно, я не веду лекции ни у Лешарпа, ни в других группах, а занимаюсь здесь другими вопросами, – начал старый чародей, не вставая со своего места. – И в связи с этим, у многих может возникнуть впечатление, что я мало знаю об этом юноше. Однако я заметил его, ещё до того, как он сдал свой первый экзамен. Я расскажу вам одну историю, в которой мне довелось встретиться с этим талантливым удальцом, когда он был ещё ребенком.

В ту ночь, мне как обычно не спалось, и я, начитавшись старых рукописей, и погруженный в размышления, бродил по коридорам этого этажа. В одном из них, мне повстречался воспитанник, который был слишком мал, для того, что бы находиться на столь высоком уровне. Он был мне чуть выше пояса, худощавый и неокрепший мальчишка. Однако когда я спросил у него, что он тут делает, он начал нагло врать, будто он проходит обучение именно здесь. Я, конечно, ему не поверил, и в доказательство попросил его, продемонстрировать, то чему его тут научили. Не успел я договорить, как парень хлопнул в ладоши и попросту исчез с моих глаз.

В зале повисла тишина.

– Исчез, стал не видимым, что ли? – скептически спросил Гурдиен.

Библиотекарь, лишь едва заметно усмехнулся, в ответ, и пригладил свою седую бороду.

– Вы предполагаете, он переместился? – хмуря брови, спросил Талимир.

– Именно, ваша милость, – уверенно подтвердил старик.

– Но, как это возможно? – возмутился Гурдиен. – В столь раннем возрасте…

– Уже тогда я задумался над тем, каких высот достигнет этот мальчик, когда ему исполнится, скажем, восемнадцать, – продолжал старый волшебник, не замечая возмущения своего коллеги.

– Почему вы не доложили мне об этом? – вновь нахмурился архимаг. – Молчите? А я вам отвечу. Ваша бескрайняя чувствительность к детям, не знает границ на столько, что вы сами готовы потакать им в нарушении дисциплины.

Старый чародей только улыбнулся и развел руками.

– Всё-таки, правильно я сделал, что не допустил вас к обучению детей, – продолжал отчитывать его Талимир. – Могу себе вообразить, на сколь неуправляемыми были бы ваши подопечные.

– Как бы там ни было, – выдержав паузу после взыскания, продолжал старый чародей. – Я хотел бы услышать рассказ о том, как вы собираетесь ограничить в передвижении этого паренька, если, будучи самым младшим в своей группе, он уже является, более могущественным, чем половина чародеев, сидящих в этом зале?

Кто запретил чародеям любить?

На этот вопрос трудно ответить точно, по ряду причин, главной из которых является тот факт, что никто не помнит, когда и почему возникли такие ограничения. Однако на этот счет существует несколько версий, создателями которых являются современные чародеи. Эти версии даже не стоит озвучивать, потому как все они однотипны, и основаны на рассуждениях и фантазиях их создателей. Но, если кратко ознакомиться с их содержанием, то речь пойдет о безответной любви, которую пережил тот или иной рассказчик.