Я много раз упрашивал бабушку сводить меня в этот парк и каждый раз бабушка, с ужасом в голосе, начинала причитать, что парк находится невероятно далеко, что идти туда нужно через страшную железную дорогу, где «пачками» сбивают людей, через старое депо, кишащее злобными бродячими псами, через заброшенную ткацкую фабрику, названную, кстати, также, как и парк именем Петра Алексеева. К тому же, (тут бабушка всегда переходила на трепетный шёпот) рядом там находится Головинское кладбище, на котором похоронена её свекровь и брат моего деда. Свекровь при жизни отличалась деспотичным нравом и скверным характером, а брат, так тот вообще «припадошный»! Закопал фотографию своей жены на кладбище, чтоб та окочурилась. А через три дня и сам попал на кладбище с проломленной головой. Нашли его в ванной, и дверь была заперта изнутри…

А по сему следует, что место там нечистое и мрачное.

И вообще, побывать в этом парке – это настоящий поход, и готовиться к нему нужно заранее и очень тщательно. Как к поездке «на юг». Так что, все эти глупости мне нужно из головы выбросить и «дурью не маяться».

Всё это только ещё больше разжигало моё любопытство. И однажды, в жаркие июльские дни, я собрал в кулак всю свою волю и решительность, и поставил перед бабушкой вопрос ребром… То есть, выражаясь её языком, – «не дал отдуху»!

…Я с сожалением оглядел поле боя. Черные сверкающие фигуры, которые сейчас одновременно играли роль «белогвардейцев» и «фашистов», явно торжествовали победу.

– Ба, я щас, закончу! – крикнул я. У меня ещё осталась одна шашка. Последняя. Надо уничтожить их предводителя. Это вот та самая длинная фигура, которая в шахматах называется «Королём». Я поставил шашку на ребро, прицелился…

…Когда мне было пять лет, я мечтал, что обязательно буду курить и пойду служить в армию. Меня интриговало буквально всё, связанное с военной тематикой. Самой моей любимой передачей была «Служу Советскому Союзу», самыми любимыми фильмами – фильмы про войну, в крайнем случае, про шпионов, любимые книги – конечно же про разведчиков. Не мудрено, что и игры меня интересовали только военные. В моём дворе жил один мальчик, он ездил на детском велосипедике КВД. С толстыми надувными шинами, с кожухом цепи, с холостым ходом, с передним тормозом, с багажником. Такая машина казалась мне не велосипедом, а настоящим боевым мотоциклом. А у меня был велосипед «Ветерок». Голая рама и колёса. Вместо шин литые резиновые кольца, без холостого хода и даже без тормозов. Крутить педали нужно было постоянно, до потери сознания. Впрочем, далее трех метров уехать на нём всё равно не получалось. Цепь слетала, и всё приходилось начинать сначала. Велик, что называется, как раз для меня. А тут КВД! Такой велосипед покупают только особенным, «военным» мальчикам! Но дело было даже не в велосипеде. У этого мальчика была настоящая армейская пилотка! Со звёздочкой! Он всё время выходил в ней на улицу и всем с гордостью заявлял, что он – сержант! Ох, как я завидовал ему! В моих глазах он вообще был как будто не из мира сего. Ничего себе, маленький мальчик и уже сержант! У меня и тени сомнения не было в его правоте. А иначе, откуда у него пилотка? Получить военную пилотку даже взрослому человеку на гражданке и то невозможно.

…Шашка выстрелила с такой силой, что снесла одним махом почти всю шеренгу «черных», перескочила через открытый балкон и улетела на улицу.

Я радостно вскочил на ноги. Победа! Теперь можно и собираться в парк. Шашку, правда, жалко, зато «немцы» разгромлены!

…И вот, наконец, исполнилась мечта всей моей жизни! Мы с бабушкой идём смотреть парк Петра Алексеева! Погода великолепная, чистейшее небо и под тридцать на улице. Сначала мы перешли железную дорогу. Вопреки утверждениям бабушки, ничего ужасного в этой дороге не наблюдалось. Ходили там только товарные поезда, очень редко и очень медленно. Никаких штабелей трупов под железнодорожной насыпью я тоже не увидел. Это был старый-престарый участок кольцевой железной дороги, заросший бурьяном и одуванчиками. С детства у меня невообразимая слабость с таким вот диким и нетронутым местам, особенно если они ещё и связаны с железной дорогой. Здесь какая-то не передаваемая ностальгия первозданности, единения с природой, тишины, спокойствия.