– Мия, вы очень умная девушка и на протяжении года не раз доказывали мне это своими знаниями, в частности и сегодня. Но в последнее время я все меньше и меньше замечаю ваши прежние качества. Я больше не вижу вашего стремления к знаниям, и рвения объять необъятное, – с определенной разочарованностью произнес он.

– Простите профессор, сегодня на занятиях я вела себя не надлежащим образом.

– Разве только сегодня, Мия, – последовало от него.

«Ну вот, началось…»

– Да, я понимаю, – лишь ответила я. Но, а что мне еще оставалось? Оправдание не выход, когда знаешь, что виноват.

– Мия, вы будете замечательным фотографом, – подбодрил он меня, из-за чего немало вогнал в краску. – И еще.

– Да?

По истечению нескольких секунд я все еще пыталась переварить его слова. Услышать подобное от профи в сфере фотографии – что-то да значит.

По крайней мере, для меня.

– Никогда не позволяйте минутной слабости победить свое настоящее, которое есть несокрушимым в вас.

– Благодарю, профессор, я ценю ваши слова, – воодушевленно произнесла я. – Едва я заслуживаю их сегодня, если заслуживаю вообще.

– Именно сегодня, но мне стоило сказать это намного раньше, – на его лице появилась едва заметная улыбка, она была искренняя и добрая. – Ступайте в лабораторию, не то опоздаете на практические занятия у преподавателя Холлидей.

– Я очень признательна, – сказала я, покидая лекционный зал.

– Не за что, Мия.

«Энни, наверное, уже заждалась меня, – подумала я и следом задумалась над словами профессора Оллфорда: „Именно сегодня“. Значит ли это, что я зашла в тупик, и мое поведение сегодня поставило последнюю точку над „и“, которая говорит о том, что пора мне уже задуматься над тем, что происходит в моей жизни, и разобраться с этим раз и навсегда. Хотя в последнее время, мне кажется, только этим я и занимаюсь».

Я вышла в холл.

– Наконец-то. Ты решила сделать дополнительный доклад? – недовольно промолвила Энни. На самом деле она даже не злилась, это было заметно и легко определить. Вместе мы проводили чрезмерно много времени, это позволяло нам с Энни видеть друг в друге то, чего не видели остальные. И знаете ли, это здорово!

– Прости, Энн, профессор Оллфорд задержал меня еще на несколько минут.

– О чем вы говорили? – заинтересованно спросила Энн, в ее тоне уже не было негодования, чего я и ожидала.

– Сказал, что беспокоится за мое поведение и сетовал на частую отстраненность на его лекциях.

– И он прав, Мия. В последнее время ты сама на себя не похожа.

– Знаю, знаю… – вылетело в виде ответа, и должно было походить на оправдание, но едва ли натягивало на троечку.

– В частности, сегодня. Ты собираешься это объяснить? – продолжила она засыпать меня вопросами. – Профессор Оллфорд звал тебя на протяжении минуты, но ты не отзывалась.

– Я не слышала его обращения.

– Мия, что происходит?

– Я не знаю, что ответить Энни, – мы зашли в практическую лабораторию. А еще я надеялась, что этой краткой отговорки будет достаточно, потому, что говорить Энни об этом видении, мне совсем не хотелось.

В легком вальсе, не спеша, промчалось еще полдня. Но здесь я предпочла бы нечто вроде твиста, мне очень хотелось, чтобы учебный день поскорее завершился.

«Моя маленькая победа. Пятница! Выходные!!!».

– Мия, ты до сих пор в лаборатории? – услышала голос Энни, она зашла в лабораторную комнату.

– Да.

– Все разошлись примерно двадцать минут назад. Я ждала тебя на улице, но потом решила проверить в лаборатории, поскольку не видела, как ты выходила. Затем я подумала, что ты ушла без меня, – она все говорила и говорила, а я потерянно смотрела на нее, но ничего не отвечала.