– А ты не забывай, – говорит он недовольно, – что этот номер оплачиваю я, как и твою зарплату с командировочными.

– Да, я помню, практически так же хорошо, как трудовое законодательство, накладывающее на работодателя некоторые обязательства.

Он произносит под нос что-то очень похожее на ругательство, но я не реагирую. Сказать честно, у меня сердце трепыхается в груди, и чувствую я себя крайне неуверенно. Так что никакого сна и в помине нет, это я так, чтобы сразу обозначить границу. Хотя, какие уж тут границы… Не орать же мне, если что? А почему, собственно? Вот так, из-за ложного стыда жертвы, многие насильники уходят от ответственности. Так что буду орать, как резанная. Да, буду орать.

Как только босс скрывается в ванной, я подскакиваю к мини-бару и достаю маленькие, как ёлочные игрушки, бутылочки. Виски, джин, коньяк и водка. Ой, нет, водку пока больше не хочу. С дедом Морозом я пила виски, вообще-то. Ну, значит и сейчас хлопну вискарика.

Я откручиваю крышечку и выливаю содержимое в стакан. Раз глоток, два глоток. Фу-у-у… Запиваю газированной минералкой. Мда… Достукалась. В одиночку виски хлещу. Ладно, будем считать, что это для пищеварения.

Едва я успеваю замести следы своего наркологического преступления и снова скользнуть под одеяло, как щёлкает защёлка в ванной. Смотри-ка, закрывался. Боялся, что я к нему в ванную ворвусь? Быстрый он, мог бы ещё полчасика там поторчать, пока я не усну.

По телу расползается тепло, а в голове начинает клубиться лёгкий туман, пока ещё прозрачный, но многообещающий…

Дверь ванной открывается и оттуда появляется он. ГАД.

В отличие от меня, одет он не так тщательно … Вернее, можно сказать, что он совсем не одет. Я, как загипнотизированная, скольжу по нему взглядом, не в силах зажмуриться, хотя первоначальный план был именно такой.

У Дрозда влажные чёрные волосы и глаза цвета лесного мёда. На его сильных мускулистых руках, так же как и на широкой рельефной груди, сверкают капельки воды. Они скатываются по плоскому животу, разделённому на кубики, как у древнего гладиатора, и заползают под большое полотенце, едва держащееся на бёдрах.

А навстречу им, из-под этого полотенца тянутся влажные волнистые волоски, сплетаясь в тёмную дорожку…

– Лиза, – говорит он таким же бархатистым и низким голосом, как говорил с той иностранкой в лифте.

От этого голоса, а может быть от голоса и выпитого виски, моё сердце сжимается и делается горячим.

– Лиза, ты не спишь? – спрашивает он.

Уснёшь с тобой, как же…

12. 12. Буду ли я кричать

– Мерзавец, ты опять во время секса назвал меня Людмилой!

– Так темно же…

Старая шутка

Я смотрю на него в упор, причём максимально неприветливо. Желаю внедрить ему в голову простую мысль: «Отвали!» А вдруг радио в моём мозгу работает не только как приёмник, но и как передатчик?

– Я две ночи не спала нормально, – жёстко говорю я. – Мне надо поспать хотя бы пару часов.

– Да ты чё? – доносится из радио эфира, – А по-моему тебе надо как следует потрахаться. Не зря же ты такую секси пижамку надела. Но если хочешь поиграть, я с тобой поиграю, моя влажная красавица…

– Только не надо никаких игр! – решительно заявляю я.

– О чём это ты? – прищуривается Дрозд. – О каких таких играх?

– Хочешь меня, я знаю. Насквозь тебя вижу. Нравится мой пресс? Нравится?

Кто кого видит насквозь, это вопрос, конечно, но взгляд от его живота я отвожу.

– Ты же вся мокрая уже, ждёшь не дождёшься, когда я окажусь внутри тебя. Ждёшь?

– Я жду только возможности спокойно поспать. Разве я не ясно объясняю?

– Да ты спецом меня с раздразниваешь. Смотри, не обожгись… Ножку из-под одеяла выпростала… Завлекаешь.... Ну, считай, завлекла уже…