– Это сон. Я уверен, – с небольшим раздражением ответил он. Однако затем добавил чуть более мягко: – Не беспокойтесь, никаких сомнений быть не может. Поверьте, за столько лет практики я повидал много случаев и с лёгкостью могу отличить сон от обморока или же, скажем, комы.

Ответ удовлетворил Кристофера, хотя накатившее волнение за любимую не испарилось. Ещё какое-то время он стоял на месте и глядел в бледное спокойное лицо супруги, рассматривал молочные пряди, ловил каждое подёргивание пальцев или движение век, а потом оставил спящую супругу на попечении целителя и служанок. Горничные принялись переодевать госпожу, а Малис хотел визуально осмотреть и обработать царапину. Напоследок гвардеец приказал служанкам не оставлять принцессу в комнате одну и обязательно сообщить ему, когда она проснётся.

Однако в течение тех двух часов, что отсутствовал Кристофер, драконица продолжала крепко спать. Её не потревожила ни возня с одеждой, ни разговоры, ни даже хлопанье двери. Ужин подали в спальню, но и манящий запах не заставил принцессу открыть глаза. Аппетита не было, но гвардеец усилием воли запихнул в себя овощное рагу с кроликом и выпил чай. Накалывая кусочки мяса, он думал об Алите. Она очень любила крольчатину и точно пришла бы в восторг от таких нежных сочных кусочков.

Покончив с трапезой, он попросил Варду оставить что-нибудь из еды в комнате. Принцесса не ужинала и, возможно, захочет есть, когда проснётся.

Кристофер растопил камин посильнее, затем поставил кресло так, чтобы находиться лицом к Алите. Подложив подушку под спину, он откинулся на спинку и посмотрел на возлюбленную. Её грудь равномерно поднималась, тонкие изящные пальцы иногда подрагивали, нежные уста приоткрывались при вдохе, а молочные пряди переливались в лунном свете…

«Моя жемчужина», – горькая улыбка коснулась мужских губ. Он пообещал себе сделать всё, чтобы вылечить любимую…

Просидев так около двадцати минут, Кристофер встал, чтобы пойти к шкафу, где висел мундир. Во внутреннем кармане лежали письма из Вирентиса, которые он получил ещё днём. Как всегда, одно послание от Ралины, другое от родных. Гвардеец повертел их в руках.

«Надо прочесть, вдруг, что-то важное». Но глаза едва ли разбирали чужой почерк на конверте. Потому Кристофер вернулся в кресло и отложил письма на столик, решив, что вернётся к ним позже, а сейчас немноговздремнёт, ожидая пробуждения Алиты. Он сладко зевнул, его одолевала усталость. Веки налились свинцом и отяжелели. С каждым морганием ему требовалось больше сил, чтобы разлепить глаза. Ноги непроизвольно выпрямились, и их объяло идущее из камина тепло, а тело расслабилось на мягкой оббивке. Накатила дремота…

Ему снился Вирентис – родной город. Белокаменные дома с покатыми разноцветными крышами, пестрящие красками палисадники и клумбы. Цветочный аромат смешивался с запахом соли. Заходящее солнце приятно ласкало кожу, лёгкий бриз трепал волосы. Кристофер вёл под руку свою супругу. Она улыбалась ему. Молочные пряди развевались на ветру, юбка слегка выдавала округлый живот. Сквозь призму ночного видения сочилось счастье. Столь хрупкое и долгожданное. Чувство переполняло его до тех пор, пока в сон не ворвался крик во̀рона. Алита схватилась за живот и закричала. Её лицо исказила гримаса боли, а губы прошептали: «Помоги». Между её ног полилась кровь. Она буквально хлестала, пачкая светлое платье, мостовую и всё вокруг. В последний миг ему показалось, что из живота, распарывая кожу длинным когтем, вылазит голова хищной птицы…

С широко распахнутыми глазами Кристофер подскочил на кремсле. Принцесса испуганно шарахнулась от него в сторону кровати. Гвардеец часто и глубоко дышал, по лбу стекали капли холодного пота. Нательная рубашка местами сделалась липкой и неприятно липла к коже.