– Если ты всерьез думаешь, что я намерен составить тебе компанию в дерьмовом списке Скарлетт, то сильно ошибаешься, Ренуэлл, – мрачно ответил он.

Ставя свой поднос на линию раздачи, Сорин поинтересовался:

– Она проснулась?

Кассиус выразительно уставился на него, одними глазами говоря: «Ты серьезно?» Наблюдая, как ему кладут еду, Сорин скрипнул зубами.

– Даже этого не скажешь?

– Прости, Ренуэлл, – сдержанно рассмеялся Кассиус. – Хоть в последнее время мы с тобой вроде как сдружились, я предан той, которая просила ни слова не говорить тебе о ее самочувствии.

– Тогда я сам ее проведаю, – рявкнул Сорин, со стуком поставив поднос на стол.

Сидевшие на соседних скамьях солдаты переглянулись и, забрав свои подносы, поспешно пересели на другие места. Никому не улыбалось находиться рядом с раздраженным генералом.

Кассиус, напротив, невозмутимо устроился за столом, будто они вели приятную беседу, и жестом пригласил Сорина сделать то же самое. По-видимому, его ничто не могло взволновать – если только не касалось Скарлетт.

– Почему тебя это так волнует? – поинтересовался Кассиус, как только Сорин опустился на скамью.

– Что? – рыкнул тот.

– Сколько времени ты ее знаешь? Месяц? Ты в курсе, что во время поединка она прибегла к обману, чтобы убедить тебя ее тренировать? Так кто она тебе?

– Раз мне запрещено справляться о той, которая была больна, могу я просто узнать, как она поживает? – с раздражением протянул Сорин.

Кассиус вздернул бровь.

– Если бы ты спрашивал об этом, то конечно, но мы оба знаем, что это не так. Ты заинтересовался Скарлетт с первого дня, как увидел, и я до сих пор не могу понять почему. Ты не хочешь ее для себя, как Микейл. Вы двое, судя по всему, едва друг друга выносите. До тех пор пока она не бросилась в твои объятия той ночью, когда ты вытащил ее из кошмара, я никогда не замечал, чтобы она смотрела на тебя без отвращения. – Сорин промолчал, и Кассиус продолжил: – Это заставляет задуматься, не имеет ли Скарлетт отношения к твоей родине, где бы эта родина ни находилась.

Сорин пристально посмотрел на Кассиуса, но тот стойко выдержал взгляд. Сорин не знал, что ответить. Не мог рассказать о своих подозрениях насчет Скарлетт. Не мог объявить, что она владеет магией и что, по его мнению, принимаемый ею отвар делает много больше, чем ее убеждали. Он пока не собрал воедино все кусочки головоломки и определенно не был готов давать объяснения этому смертному. На Скарлетт ему наплевать. Его волновало только как забрать у нее кольцо и вернуть туда, где оно должно быть. Скарлетт – лишь средство достижения цели.

– Она для меня никто, – процедил Сорин.

– Ну что ж, – сказал Кассиус, отрезая кусок жареной свинины. Положив его в рот, он медленно прожевал и задумчиво продолжил: – Если ты действительно отправишься проверить, как дела у той, кто для тебя никто, то обнаружишь, что ее, скорее всего, нет в поместье Тинделл. Более того, попытайся ты ее разыскать, весьма вероятно, обнаружишь кинжал, приставленный к самому нежелательному месту.

– Угрожаешь перерезать мне горло? – прорычал Сорин.

– Я? Боги, конечно, нет. Это Скарлетт – или никто, как ты изволил выразиться, – откроет охоту на твои яйца.

Сорин фыркнул.

– Я тренировал ее и знаю, на что она способна.

Кассиус ничего не ответил. Он просто продолжил трапезу, не переставая едва заметно улыбаться.

Предупреждению Кассиуса Сорин не внял и, в конце дня покинув замок, отправился в поместье. Просидев на крыше напротив особняка два часа, он не увидел на территории никого, кроме патрульных. Смеркалось. Лорд Тинделл, скорее всего, все еще в замке на встрече с королевским советом. Дрейк тоже пока не вернулся домой, а Тава занималась тем, чем леди обычно скрашивают досуг днем и вечером. Но где же Скарлетт? Кассиус намекнул, что она в порядке и встала с постели. Слуги в поместье Сорина знают. Может, стоит пойти и постучать в дверь?