Но есть украшения, которые я благоразумно прихватила с собой. Все же альвинийские шелка, может, и бесконечно изящны, но чувствую я себя в них голой.

– Не бери в голову, – Грен отмахнулся. – Тихон…

– Здесь неспокойно. – Тихон остановился и повел головой. – Ревность. Кровь. Смерть.

И разрушения.

Очаровательно. Но Грен к этой тираде отнесся с величайшим вниманием.

– Ты видел?

Альвин нахмурился и за ухо себя дернул. Этак он без ушей остаться рискует…

– Здесь неспокойно…

– Да понял я, понял.

– Ливи…

– Глаз с нее не спущу. – Грен дернул меня за руку. – Но ты же понимаешь, девочка не может ходить вот так… благородная лайра…

Он говорил что-то про лайр, про моду провинциальную и стереотипы, в которые альвинийские шелка никак не укладывались, про рынок, продукты и необходимые вещи… и, не смолкая ни на мгновенье, упорно тянул меня за собой.

Улочка.

И еще одна.

Похожи друг на друга, что сестрицы-близнецы. Даже белье одинаковое – полотнища простынь, белые паруса рубах и длинные чулки, прихваченные деревянными прищепками.

Но вот очередная улочка вывернулась и вывела нас на рыночную площадь.

– Вот, – Грен распростер руку, – там мы найдем все, что нужно.

Конец ознакомительного фрагмента.