Ничего. В моем положении я и капле рада, понять бы, что с этой каплей делать.

– …но раз ты говоришь…

И опять молчание.

То есть слов Тихона о том, что я когда-нибудь понадоблюсь, оказалось достаточно?

– А пироги неплохие. – Ричард сыто срыгнул. А Грен заметил:

– Вечно драться и когти притупятся.

Ормс – городишко небольшой, захолустный до того, что и на городишко-то не походил. Так, деревенька за каменною стеной. У стены этой паслись козы, за которыми приглядывал чумазый паренек. Городские ворота были дружелюбно распахнуты, и, судя по тому, как провисли створки, они и на ночь не запирались.

Удивительная беспечность.

Ричард только головой покачал.

Он забрался на крышу махины, откуда, во‑первых, открывался чудесный вид на окрестности, в том числе на выжженное пятно посреди поля, во‑вторых, дышалось легче. А в‑третьих, лучше уж козами местными любоваться, чем лайрочкой.

Пригодится.

Зачем? Кому? Спрашивать было бесполезно. Если бы Тихон и вправду что-то видел, он бы сказал, а нет, то и… может, подвела его родовая способность? Или истолковал неверно?

Может, лайрочка нужна была, чтобы каюшу поймать?

И если так, то ныне всякая надобность в ее присутствии отпала?

Махина медленно и осторожно ползла по дороге. Урчал мотор, сквозило магией… левый поток будет, пожалуй, шире правого. Надо будет Тихону сказать, пусть отрегулирует. В Ормсе они все одно на пару деньков задержатся…

Козы разбежались с оглушительным блеянием. А пастушок замер, вылупившись на этакое диво. А ведь диво в ворота не пройдет. Старые они. Под телеги делались, октоколесер пошире будет. И повыше.

И, кажется, до Тихона это тоже дошло.

Махина вздрогнула.

Взрыкнула.

И замедлила ход. В какой-то момент Ричарду даже показалось, что остановиться она не успеет, снесет и ворота, и воронью будку стражи, но нет, опустилась носовая решетка, впились в землю тормозные шипы. Он сам вцепился в рукоять, чтобы не скатиться под колеса.

Пыхнуло паром.

Приехали.

Ричард, не дожидаясь, пока стихнет утробный рокот мотора, скатился на землю.

– Эй, любезные, – окликнул он оцепеневших стражей, на лицах которых читался простой, приправленный изрядной долей нецензурных слов восторг. – Где у вас тут машину поставить можно?

– Чегось?

– Машину, – Ричард указал на октоколесер. – Где поставить можно? Или пусть здесь остается?

Эта мысль стражникам категорически не понравилась. Она заставила их нахмуриться и крепче стиснуть слегка заржавевшие алебарды. По лицам их читалось острое желание этою алебардой ткнуть в наглеца.

Ишь, приперся.

Честный люд пугает.

– Не спешите. – Золотая звезда некроманта охладила пыл. – Поле подойдет какое, главное, чтобы въезд был. И выезд…

С некромантами связываться было себе дороже.

И стража задумалась.

С одной стороны, махина их раздражала. С другой, нарушить Ричард ничего не нарушил. С третьей, мага злить – это совсем ума иметь не надо, тем паче некроманта, особыми полномочиями наделенного… с четвертой, и вправду не оставишь же этакое диво у ворот, ворота иным честным людям надобны.

– А туда езжайте, – наконец решился старший, махнув рукою влево. – Там поля есть. Скот на ярмарку пригоняют. И вам местечко сыщется.

Скот, значит… Тихон вряд ли обрадуется, с другой стороны, в городе они точно застрянут. А это совсем уж не радостно. Проще каюшу из камня выколупать, чем октоколесер из узкой местной улочки.

И Ричард, помахав рукой – Тихон не собирался покидать будку управления, указал влево, где от мощеной дороги отходила широкая вытоптанная полоса.

Октоколесер заурчал. А Ричард, подтянув штаны – опять сползают, все же одними пирогами жирка не наешь, шагнул к воротам. У него свои дела имеются.