Ксандр в одиночестве уже расположился во главе длинного стола и припечатал меня взглядом к полу, стоило мне войти.

– Что ты здесь делаешь? – вместо приветствия недобро спросил он.

Кажется, после вчерашнего у меня возник иммунитет к драконьим взглядам, потому что ни к полу, ни к стене я не припечаталась и подошла к столу, заняв свое привычное место за ним. Вильгельм обычно сидел во главе, но сегодня там расположился Ксандр, а я – слева от дракона. Стул мне, конечно же, не отодвинули, но спишем это на шок и стресс его величества от моего появления, который вообще не поднялся, когда я вошла. Может, прилип к своему креслу? Как знать.

– Я пришла на ужин, – пояснила я непонятливому, развернув салфетку на коленях.

– Тебя никто не звал.

Не просто непонятливый, еще и невежливый. Король в моем представлении должен обладать хоть какими-нибудь манерами, а у Ксандра они, видимо, напрочь отсутствовали.

– Ошибаетесь, ваше величество. Я здесь по приглашению.

Пламя свечей заволновалось под порывом неизвестно откуда возникшего сквозняка, отблесками заиграло в его взгляде: так, что я даже засомневалась, пропала у него сила, или она сейчас горит в глубине глаз Ксандра. Если сила у дракона есть, то…

Я напомнила себе, что мне нечего бояться. Совсем нечего. Максимум, что дракон может сделать – это прогнать меня из комнаты, и тогда пойду я ужинать в другое место. Появившийся в столовой королевский секретарь избавил меня от дальнейшей необходимости что-либо объяснять.

– Вильгельм? – Ксандр не рыкнул это, даже голос не повысил, но температура в комнате после одного короткого слова словно резко упала на десяток градусов. Мне захотелось зябко повести плечами. А вот секретарь, наверное, давно занимал свою должность, потому что невозмутимо заметил:

– Я посчитал, что вы не заставите вашу гостью ужинать в одиночестве, ваше величество.

Шах, дракон.

– Вчера она прекрасно справилась с ужином самостоятельно.

Эй, я все еще здесь!

– Вчера я не ужинала, – напомнила о своем присутствии, за что получила новый острый, как лезвие клинка, взгляд.

Вильгельм опустился на стул напротив меня, по правую руку от его величества, но есть мы так и не начали.

– Решила морить себя голодом? – поинтересовался Ксандр, хотя в данную минуту голодом морил нас он.

– Оплакивала исчезнувшую магию, – ответила я.

– Запечатанную.

– Мне было о чем порыдать.

– Слабо в это верится.

Я вскинула брови:

– Во что именно?

– В то, что ты умеешь рыдать.

А вот это было неприятно. До этого момента мы будто в теннис играли, перекидывая мячик с одной стороны поля на другую: то я отобью, то дракон. Но сейчас мне захотелось что-нибудь отбить дракону.

– Я человек. Женщина. Почему я не могу рыдать?

– Ты не человек.

Спасибо, что мне в моей половой принадлежности не отказал! Я скрипнула зубами, очень захотелось встать и уйти, но я осталась. Напомнила себе, ради чего вообще пришла.

– Если вам так проще считать, то хорошо. Но плакать я умею. Хотите, продемонстрирую? – я шмыгнула носом.

– Пожалуйста, не стоит, леди Гвендолин, – вклинился в наш диалог Вильгельм, за что получил короткий, но многозначительный взгляд от дракона.

– Зачем ты здесь, феникс?

– Тот же вопрос к вам, ваше величество. Вчера вы попрощались со мной до весны. Что побудило вас остаться? Неужели я?

Улыбка Ксандра больше напоминала звериный оскал. Если кому-то из присутствующих было смешно или забавно, то только дракону.

– Я никогда не скрывал и не скрываю сейчас, что у меня на твою силу большие планы.

– То есть, вы остались из-за меня?

– Если тебе нравится так считать, феникс, то да.

Ну нет, это не признание в том, что он больше не может летать! Он даже не признался, что не улетел из-за меня. Это больше похоже на то, что я могу придумать любую причину его присутствия здесь, какая мне нравится, и он ее подтвердит. Змей изворотливый!