– Вы любите полнолуние, сэр Питер? – она лукаво улыбнулась мне, но тон голоса не соответствовал ее улыбке.

Я пожал плечами: там, откуда я прибыл, еще совсем недавно за подобный вопрос, равно как и за положительный ответ на него предавали казни, медленной и мучительной. Раздор входил тогда в каждый дом, и никому не удавалось удержаться на золотой середине. Не в человеческих это было силах.

– Правильно, не отвечайте, – усмехнулась мисс Пиил. – Я и сама знаю, что не любите. Хотя и не так, как иные наши соплеменники.

– Доброй ночи, мисс Пиил, – как бы завершая наш несостоявшийся разговор, произнес я.

– Доброй ночи, – дружелюбным эхом откликнулась она. Ни разочарования, ни малейшего оттенка недовольства в голосе. Будто и не было попытки поговорить о том, что пропастью бездонной лежит между Найтом и остальным миром. Любезный поклон, легкий поворот и вот она исчезла в сумраке галереи. А я смотрел ей вслед и думал: может, стоило все-таки поговорить с мисс Пиил начистоту. Или скажем, почти начистоту. Возможно, это и помогло бы исполнению моей миссии?.. Ах, эти проклятые, если бы да кабы, начиная с самого первого! Если бы Всевидящий не терзал перволюдей Изначальным Искушением, были бы их нынешние потомки счастливей и проще? Ведь Он-то, наверное, знал, – не выдержать им сего. Зачем же подверг бессмысленному соблазну главное творение свое и тем исковеркал его?

А зачем я задаюсь этими не имеющими ответа "почему"? Кто я такой, чтобы осуждать Его? А почему, собственно говоря, нет? Разве, хотя бы в качестве творения Его, я не имею на это право?

Стоп, куда это я забрел? Оказалось, ведомый своими крамольными мыслями я медленно брел вслед за мисс Пиил и теперь очутился перед покоями, в которых разместилось семейство Уайтхаус.

– 

А я еще раз повторяю Вам, сэр Генри, – донесся до меня из-за приоткрытой двери голос Чарльза Стэнтона, – деньги, без сомнения взял Мартин. Мне неприятно говорить вам это, но от фактов не скроешься. Он первым покинул обеденный зал, а теперь нет ни его, ни денег. А перед ужином все 500 талеров лежали на месте.

– Но, – попытался возразить сэр Генри, но Стэнтон не предоставил ему такой возможности.

– Не существует никаких "но", – гремел он. – Вы лишь однажды бывали в замке, а я заезжал сюда неоднократно и хорошо знаю здешние порядки. Никто из слуг герцогини даже во сне не посмеет похитить ни единого талера. Только неопытный мальчишка со сквозняком в голове мог вообразить, что можно украсть такую сумму и безнаказанно покинуть замок.

– И потом я уже предупреждал вас, что парень наделал глупых долгов и приближается срок расплаты, а вы даже не захотели толком выслушать меня.

– Но Мартин все начисто отрицал, – пролепетал старый рыцарь, – и казался таким искренним…

– Врать с честным взором – не самое большое искусство, – холодно заметил Стэнтон.

– Гордон, почему ты молчишь? – обратился сэр Генри к сыну. – Ты тоже так думаешь?

– В самом деле, Гордон? – иронично подхватил Стэнтон.

– Отец, ты знаешь, как я люблю Мартина, – негромко заговорил младший Уайтхауз, – куда больше, чем свою родную сестру…

– Спасибо на добром слове, – ехидно вставила миссис Кэплен.

Однако Гордон оставил без внимания ее реплику.

– Но в этом случае, похоже, что Стэнтон прав. Я тоже знал о долгах Мартина: он задолжал тому, кто не знает пощады. А срок истекает завтра.

– И ты знаешь, куда он направился?

– Куда бы он ни направился, из замка ему не уйти, – холодно провозгласил Стэнтон. – Его, несомненно, задержат, но если мы не предъявим ему никаких претензий, то происшествие можно будет замять.

Сэр Генри испустил протяжный вздох облегчения, а я в этот самый миг заметил, что в коридоре находится еще один весьма заинтересованный слушатель. В отличие от меня юная принцесса не только слушала, но и старалась увидеть происходящее в гостевых покоях и потому вовсе не замечала меня. Последнее высказывание видно задело леди Энн за живое, и она решилась показаться гостям.