Я мало что знала о современных и не очень особняках, но всегда была уверена, что слуги обитают в маленьких комнатушках на первом этаже, в неприметном месте – где-нибудь за кухней. Или я ошибалась или мистер Морэ был невероятно щедр, раз позволил мне занять такую шикарную спальню. Оказалось, что миссис Одли обитает по соседству. Она показала мне свою комнату, не уступающую по роскоши убранства моей.

В правом крыле располагались спальни хозяев – владельца особняка (как я поняла по некоторым намекам гувернантки, вдовца) и его дочери, Дайаны. И хотя день был в самом разгаре, миссис Одли отказалась входить в комнату девочки, сказав, что той нужно поспать. Я решила, что речь идет о малышке, но вскоре выяснилось, что Дайане уже исполнилось двенадцать лет. Стало ясно, что она чем-то больна: отсюда и домашнее обучение, и слишком долгий послеполуденный сон. Теперь слова гувернантки о нетерпимости к сплетникам приобрели новый смысл.

Во время демонстрации дома меня поразила одна его особенность – множество зеркал, расположенных повсюду – в каждой комнате и непременно в коридоре каждого этажа. Совершенно разные – небольшие и напольные, в изящной раме и простые, представляющие из себя просто фигурный кусок зеркала. Хозяин – нарцисс или просто любитель зеркал? К сожалению, до поры до времени еще один мучавший меня вопрос останется без ответа.

Покончив с экскурсией, миссис Одли повернулась ко мне:

– Помогать готовить не нужно – Митси прекрасно справляется с этим. В твою задачу входит только содержание всех комнат в чистоте. Причем, идеальной – мистер Морэ не переносит пыль и халатное отношение к работе. Ну, как думаешь, справишься?

– Комнат, конечно, много, но… не думаю, что это окажется слишком сложным.

Гувернантка как-то странно вздохнула.

– Так-то оно так, но пыль здесь скапливается постоянно – только успевай смахивать. Дом ветшает, его приходится постоянно обновлять. Особняк определенно не терпит новизны.

Я промолчала, не зная, что на это ответить.

Остаток дня я посвятила обустройству на новом месте. Встретила друга Пайп со своими вещами, разложила их по пустым полкам гардероба, приняла ванную. Нежась в горячей воде с воздушной шапкой пены, пахнущей жасмином и кокосом, лениво раздумывала о хозяине особняка. Интересно, какой он? Прежде я представляла его немолодым – наверное, оттого, что он вдовец. Но раз его дочери всего двенадцать, ему самому вряд ли больше тридцати пяти. Явно интроверт, раз вечно запирается в кабинете. Наверняка неразговорчив и неулыбчив, ведь его жена погибла, а дочь больна.

Выбравшись из ванной, я спустилась вниз. С удовольствием поужинала – стряпня Митси была просто великолепна. В кухне я и встретилась с Дайаной Морэ. Вопреки моим представлениям, она не выглядела ни больной, ни просто уставшей. Невероятные светло-бирюзовые – почти прозрачные – глаза ярко блестели, на алебастровых щеках при виде меня появился нежный румянец, длинные льняные локоны ловили солнечные блики. Я боялась даже представить, какой красавицей вырастит та, что в двенадцать лет уже выглядит так… ошеломляюще. Ее красота казалась совершенной и неземной.

– Беатрис, – представилась я, улыбнувшись. – Я ваша новая горничная.

Юная хозяйка дома быстро взяла себя в руки, спрятав смущение за улыбкой.

– Дайана Морэ, – она сказала это с достоинством, но ничуть не высокомерно.

Я рассмеялась и кивнула. Она нравилась мне все больше.

Мы немного поболтали за ужином, тем же серьезным тоном Дайана поведала мне об уроках, которые преподавала ей миссис Одли. На середине рассказа она вдруг прервалась на полуслове. Я проследила за взглядом девочки, но поняла, что она смотрит в стену, очевидно, над чем-то крепко задумавшись. Прозрачно-голубые глаза сверкнули загадочным блеском – переведя на меня взгляд и подавшись вперед, Дайана заговорщицки шепнула: