– Фербелоу, – сказал инспектор, – вы пойдете с нами в гримерную и расскажете сэру Ричарду то, что вам известно.

– Кто это? – вполголоса спросил шеф полиции.

– Сторож, сэр. Единственный свидетель.

Фербелоу объявил, что в кабине лифта все не поместятся.

– Ничего, – заметил сэр Ричард, – поднимемся по лестнице. Для здоровья полезно.

Они пошли. Инспектор впереди, за ним сэр Ричард, следом Фен, затем Адам с Элизабет. Замыкал шествие сторож Фербелоу. На третьем этаже они гуськом подошли к двери, где была прикреплена карточка с надписью: «ЭДВИН ШОРТХАУС».

– Надеюсь, его уже убрали? – спросил шеф полиции.

– Да, сэр, – ответил Мадж, всовывая ключ в замочную скважину. – Вскрытие, наверное, уже проведено, и скоро сюда прибудет доктор Рашмоул.

– С братом вы связались?

– Я послал ему телеграмму сегодня рано утром, сэр, – отозвался Мадж, возясь с замком. Ключ почему-то не проворачивался. – И пришел ответ. Весьма странный.

– И что там?

Мадж на секунду оставил дверь, чтобы достать из кармана телеграмму:

– Что за чертовщина? – возмущенно проговорил сэр Ричард. – Чья-то злая шутка?

– Вряд ли, – засомневался Адам. – Чарльз Шортхаус личность весьма эксцентричная. И всем известно, что он своего брата ненавидел. Поэтому вполне мог послать такую телеграмму.

– Где он живет?

– Кажется, где-то в пригороде Амершема.

– Ладно. Так что там с дверью, Мадж?

Наконец они вошли в довольно большую комнату, служившую покойному гримерной. Она была захламлена, как, впрочем, и все гримерные. Одежда висела вкривь и вкось на крючках и лежала кучами на стульях. Туалетный столик был завален фотографиями и гримом. На полу валялась истрепанная вокальная партитура «Мейстерзингеров», исписанная разными закорючками. Рядом несколько присыпанных пудрой книг. В углу пивные бутылки – две пустые и одна выпитая наполовину. На столе пишущая машинка с двумя листами чистой бумаги. Дальше раковина. Окна в комнате отсутствовали, но в правой части в потолок был врезан открывающийся с крыши небольшой световой люк. Квадрат со стороной в три дюйма.

– Я вижу, он устроил себе здесь второй дом, – заметил Фен. Затем повернулся к Адаму: – Репетиции в костюмах уже начались?

– Еще нет. Но он всегда проводил много времени в гримерной. В основном пил. Тут обязательно где-то должны быть несколько бутылок джина.

– Были, – подтвердил Мадж. – Взяли на анализ содержимого. А тело висело вот здесь.

– Да… – задумчиво проговорил Фен, – высоты тут едва достаточно, чтобы повеситься.

– В местах исполнения смертных приговоров, – отрывисто произнесла Элизабет, – существует норма – от шести до восьми футов в зависимости от веса заключенного.

Фен посмотрел на нее с уважением.

– Вы совершенно правы, но надо учитывать степень натяжения веревки. Если повезет… впрочем, думаю, слово «повезет» тут неуместно… то для того, чтобы сломать шею, достаточно и фута.

Внимание всех привлек солидный железный крюк, с которого свисала веревка. Он был закреплен на потолке примерно в семи футах от слухового окна.

– Крюк был здесь всегда? – спросил сэр Ричард, доставая трубку.

Инспектор Мадж посмотрел на сторожа Фербелоу, и тот сообщил, что раньше крюка на потолке не было.

– Следы осыпавшейся штукатурки, – добавил инспектор, – свидетельствуют, что крюк установлен недавно. Веревка, на которой висел покойный, обычная, бельевая.

– А где находился узел? – поинтересовался Фен. – Под углом нижней челюсти? – Он сидел на стуле и задумчиво ощупывал собственную челюсть.

– Как вы сказали? Узел? – Мадж удивленно поднял голову. – Да, все именно так и было. Не знаю, сам ли покойный это придумал или кто-то другой позаботился. А под петлю у подбородка была подложена тряпка.