Назначал, невзирая на доклады, доносы Мехлиса, Берии: «Генерал такой-то перед боем двуперстием осеняет себя и поле брани …, а полковник… как в бою правильно действовать, в пример атамана участника аж 1812 года Платова ставит… майор… в разведку „кержаков“ отправляет…. а у товарища Жукова в машине икона Георгия Победоносца припрятана лежит».

Вождь знал, что среди видных большевиков, окружавших его, было немало выходцев из староверческой среды. Самые известные из них: Михаил Калинин, Климент Ворошилов, Николай Шверник, Георгий Маленков, Павел Постышев. Их старообрядческая психология давала уверенность Сталину, что они никогда не предадут, не обманут, не изменят своим внутренним убеждениям. Потому-то и выжили эти люди в междоусобной партийной схватке.

Вот почему вождь народа вынес свой вердикт в отношении верующего Савелия Димитриева: «Возраст человека, закон преступившего, такой же, как и у Иисуса, тридцать три года… Есть у христиан одно распятие… ни к чему творить новое… И если этот солдат истинно верующий, то рано или поздно он осознает ошибочность проступка своего… Вот тогда и судите, и расстреливайте, а пока пусть живёт». Всё исполнили опричники, как повелел великий стратег. Быстрый суд творить в таких случаях не стали, а вот все силы и средства, законные и незаконные, применили, чтобы принудить арестанта свою вину полностью признать, чтобы осудить по форме закона.

Вся трагедия Савелия в тот момент была в непонимании им обстановки судебных, политических процессов 1940 годов. Тогда на всенародное обсуждение выносились дела только на группы лиц, совершивших преступление против советской страны. А главным подстрекателем и организатором преступного сообщества, как правило, называлась некая иностранная разведка, враждебно настроенная к СССР. Признай эту абсурдность, Димитриев возможно избежал бы те нечеловеческие пытки, издевательства и, возможно, получил бы доступ к трибуне, чтобы выразить свои взгляды принародно. Наш же правдоискатель в силу своих моральных и религиозных воззрений не мог пойти на сделку со своей совестью и обвинить в происшедшем своих родных и знакомых, которые же, испугавшись за свою жизнь, под взглядом суровых дознавателей признались в деяниях, которые не совершали. Все попытки морального, физического воздействия на Савелия для дачи «нужных» показаний, что он якобы действовал в составе «контрреволюционной» организации, не увенчались успехом.

«Петух красиво лёг на плаху,

допев своё «кукареку».

И каплю крови, на рубаху

Брезгливо бросил мужику.

Вглядываюсь в фотографию арестованного. На ней, судя по дате, сделанной через пару часов после задержания, приятное, открытое, славянское лицо. Отражается спокойствие, даже некая умиротворенность. Взгляд уравновешенного человека, уверенного в осознанных поступках, своих действиях, ни тени признаков того, как в одном из документов указано: «личность с нарушенной психикой, с симптомами шизофрении… пресыщен злобой к окружающим… не способный реально оценивать происходящее… тупой религиозный фанатик».

Так почему же с таким диагнозом он не стал пациентом «психушки», а более года подвергался не лечению, а изощренным издевательствам? Коль «не адекватен», чего проще любую бумажку с «ходу» подписать. Больной, а никого не оговорил и никаких надуманных, выгодных, нужных показаний не дал следствию. «Ненормальный» далеко виден, а этот в сердце столицы два часа «дурака валял». Представьте, вас на расстрел вывели, и два часа вы смерть ожидаете. Это какую же психику крепкую надо иметь.