Они с Радиком побежали в открытую калитку, ведущую на огород. Во двор зашла Тамара и мужчина из соседнего дома. Тамара вскрикнула.

–Тётя Оля, надо посмотреть в доме, вдруг он ещё там. – Тихо сказал Дениска.

– Нельзя, Дениска. Мы наследим. Лучше давай закроем дверь.

– Хорошо, что он не ест людей. – Тихо сказал мне Дениска.

– Может, не успел?

Мужчина позвонил участковому. Слышно было, как в трубке тот чертыхнулся.

– Сейчас Сергей приедет. Он в Ощепково живёт. Минут двадцать ему на дорогу. – Сказал мужчина, убрав телефон.

Вдали послышался резкий свист, потом крики, потом всё стихло. Я спросила Тамару:

– А Вы не видели Людмилу Терентьевну после того, как мы с Вами от неё ушли?

Тамара вытерла уголком платка глаза и горестно покачала головой:

– Нет, я была в огороде, пока не стемнело, а она больше не выходила. Я только помылась, домой зашла, телевизор включила и услышала крик. – Она снова склонила голову и вытерла глаза – Если бы я только знала!

 Я подумала, что мы тоже, если бы только знали, то караулили бы возле её дома. По улице шли Радик и Иван, оба взмокшие, и тяжело дышали. Рядом с ними бежал Полкан.

– Мы видели его. – Сказал Иван – Он сидел на воротах у Анатольевичей, увидел нас и засвистел. А потом скрылся в два прыжка на огороде у них. Полкан даже не тявкнул! Ничего не понимаю! Он же любого зверя, знаешь, как чувствует! Я ещё никого не вижу, а он уже уши навострил. А тут для него этот Лазутчик, словно невидимка. Мы с Радиком забежали во двор, Полкан там спокойно сидит, на нас смотрит. Я его отпустил, кричу ему: «След!», а он смотрит на меня, хвостом крутит, даже землю не обнюхал!

– Он же на репейники всякие не лает у тебя, видать, и этого Лазутчика так же воспринимает. – Сказала я.

– А может, Лазутчик какие-то феромоны вокруг себя распыляет, что его не возможно было унюхать! – Дениска подошёл к Полкану и погладил его – Вы же сами говорили, что ни одна собака на него не лает.

Мы сидели во дворе и ждали полицию. Все молчали, никто не расходился. Вдалеке послышался шум машины, потом мы увидели свет фар, несущийся к нам. Приехали двое полицейских, и с ними участковый Сергей. Нас попросили выйти со двора, остался с ними только Иван. Слышно было, как хлопали двери, полицейские переговаривались, минут через пятнадцать вышел молодой сержант, и всех нас опросил. Потом нас с Дениской и Тамарой отпустили, мы пошли по домам, а Радик и Иван остались.

Мы шли по ночной улице. Кругом была темнота, деревня спала, не зная ещё, какая трагедия разыгралась в одном из её домов.

– Дениска, тебе надо уехать! – Сказала я – Здесь опасно, и не спорь.

– Никуда я не уеду. Что я, трус что ли?

– Сейчас здесь будет полиция отлавливать этого Лазутчика, может даже нам не придётся дежурить. Скорее всего, его завтра уже отыщут. Они ведь не чета нам, они профессионалы.

– Вот видишь, они теперь будут его искать, нам-то что бояться? Наоборот, теперь безопаснее станет! – Не сдавался Дениска.

– Завтра утром отцу твоему позвоню, расскажу, что тут у нас произошло, он сразу заставит тебя посадить на поезд и домой отправить.

– Я сам ему позвоню! Я уже взрослый, и сам решаю, куда мне ехать или не ехать.

– Ух ты! Вот и скажешь отцу, какой ты взрослый, а я посмотрю.

 Мы дошли до дома Анатольевичей, открыли тихонько дверь в дом, я проверила веранду, где должен был спать Дениска, но всё было тихо, и я отправилась в свою комнату. В доме было душно, и я открыла окно, выходящее в огород. Мысли о Людмиле Терентьевне меня не отпускали. Мне кажется, она хотела его закрыть в доме. Может, у неё получилось его подманить, но когда он понял, что его хотят закрыть, тогда он и рассвирепел. Господи, какая страшная смерть! Я долго лежала без сна. Уже начало светать, но было тихо, птицы ещё не проснулись.