Я очень сильно хотел есть и пить. После пробуждения, всё же, я себя чувствовал лучше, чем вчерашней ночью. Я попробовал встать, боль не усилилась – хороший знак. До кромки воды около двух метров. Я подошел к краю озера и наклонил голову, намереваясь попить. Как же они это делают? Просто засосать воду у меня не получилось. И, как на зло, ни один из гусей не пил сейчас. Наверное, они напились сразу после прилёта. Пришлось вспомнить картинки этой процедуры из прошлой жизни. Прошлой жизни? Буквально вчера я был человеком. Потом что-то случилось, узнать бы что, и вот я вдруг стал гусем. Если это сон, то откуда такие телесные мучения? Значит не сон. Можно рассуждать ещё долго на эту тему, но сейчас мне не до рассуждений. Как бы выжить в этом новом для меня мире. Мире животных.

Я набрал в клюв воды, закрыл его и поднял голову вверх. Вода потекла по зобу и попала куда мне и было нужно. После нескольких глотков или, точнее, таких упражнений я утолил жажду.

С пищей было сложнее. Что они едят? Понятно, что корешки, травку. Непонятно какую травку. Я определенно ничего подходящего не увидел. Перед глазами стояла варёная картошка и пшенная каша.

Мимо меня не спеша плыл гусь. Он остановился напротив и опустил голову под воду. Когда голова его показалась над поверхностью воды, я успел заметить, что в его клюве только что исчез какой-то белый корешок. Он снова опустил голову в воду, я тоже опустил голову и, не закрывая глаз, стал наблюдать, что он там пощипывает. Вода была прозрачная, и, как я и ожидал, птичьи глаза не испытывали никакого дискомфорта от соприкосновения с водой. Дно водоёма оказалось совсем близко к поверхности. Гусь свободно без ныряния отрывал различные корешки. Не вся земля смывалась со стеблей, но гуся это нисколько не волновало. Он проглатывал весь комок целиком. Затем опять опускал голову и вновь отрывал корешки со дна. Так продолжалось раз пять, пока он не уплыл, с непониманием оглядываясь на меня. А я в свою очередь недоверчиво наблюдал за этой нехитрой трапезой. Но мой желудок требовал активных действий. И я шагнул в воду, проплыл метра два, затем опустил голову ко дну. Видимо, мой мозг уже начал адаптироваться к обличию гуся, потому что едва различимые корешки вызывали аппетит, и я с наслаждением рвал их и проглатывал, совершенно не заботясь ни о какой гигиене.

Пока я насыщался корешками, многие гуси в это время мирно посапывали на берегу или же прямо на воде. И я тоже захотел спать. Почему-то мои перья стали намокать, поэтому я выбрался на берег и занял прежнее место, на котором уже провёл целую ночь. Рана в груди продолжала беспокоить, но уже меньше, и я старался не делать резких движений, а крыльями вообще не решался шевелить. Я сел на свою проталину, поджав лапы и согнув шею. Сейчас самое время подумать над своим положением и как из него выйти, а заодно и понаблюдать за поведением гусей. Не каждому человеку выпадает такой редкий случай. Я начинал всё больше вспоминать, что же произошло вчера вечером. Наверняка, Борькино изобретение меня превратило в гуся. Он же видел весь процесс превращения. Также он видел, как я улепётывал в ужасе, куда глаза глядят. И он, скорее всего, ждёт меня на прежнем месте либо в лагере, либо около профилей на месте засидок. Вот только дождётся ли? Пока открыта охота, мне к нему не пробиться. Да и залетел я вчера непонятно в какие дебри, с местоположением ещё предстоит разобраться. Выстрелов охотников я не слышал, вероятно, их нет поблизости, значит места здесь труднопроходимые. За такими раздумьями настал вечер, и я снова не заметил, как уснул.