Борька опустил руку в карман. Пальцы нащупали Пеликена, любимый талисманчик из моржовой кости. Борька помнил, как эта безделушка приглянулась ему на блошином ряду лет десять назад. Маленький веселый мужичок с очень узкими глазами и широким носом торговал разными поделками. Борьке показалось, что он китаец. Фигурка Пеликена была вырезана не очень умело, но Борька смотрел только на нее, будто другие и не замечая.

– Почем Хотей? – спросил он у мужичка.

– Это не Хотей, – ответил тот бодро. – Это Пеликен, однако. Наш, чукотский.

– Пеликен? – удивился Борька. – Не слышал о таком. Кость?

– Морж, а может и мамонт, – заулыбался мужик. – У нас не разбираются, что найдут, из того и режут. Но ты вот, что посмотри. Я тебе лучше покажу, однако. Вот твой Хотей, – и мужик указал на ряд разукрашенных пузатых фигурок, идеально вырезанных и даже лакированных. Но на Борьку они не произвели никакого впечатления. Взгляд постоянно возвращался к той невзрачной, названной странным словом Пеликен.

– Нет, меня только эта интересует. Сколько? – попытался вернуться к теме Борька.

Мужичок посмеялся и сказал:

– А ты справишься?

– С чем? – удивился Борька и попробовал отшутиться. – С ценой?

Мужичок перестал смеяться и как-то внимательно посмотрел на него. Потом опять заулыбался и сказал:

– С жизнью, однако. Это же не так просто.

– Слушай, – не вытерпел Борька, – Ты… Вы… Торгуетесь? Скажите цену, и я уйду!

Продавец продолжал загадочно улыбаться. Потом его лицо опять внезапно стало строгим. Он негромко произнёс:

– Обещай!

– Что обещать? – не переставал удивляться Борька. Никак он не ожидал, что покупка обычной безделушки выльется в такой несуразный разговор. Хотелось уйти, но что-то удерживало.

– Что не отступишься.

– От чего не отступлюсь?

– Это, однако, не важно. Просто пообещай.

– Ну, хоть клясться не потребуешь? – пытался саркастически поинтересоваться Борька, но вышло как-то не к месту.

– Достаточно обещания. – вполне серьезно ответил чукча. Это был именно чукча, Борька уже не сомневался.

– Ну, обещаю, только не понимаю, чего именно вы от меня хотите, – тихо с хрипотцой в голосе произнёс Борька, а сам подумал: "Вот ведь, чёрт! Как же он из меня выдавил это проклятое обещание?"

С рынка Борька, можно сказать, убегал. Чукча вручил ему талисман, сам же зажал Борькин кулак, что-то шепнул и отвернулся. Борька с какой-то пеленой на глазах уже выбежал на дорогу, как вспомнил, что странный мужичок не попросил денег. "Забыл, наверное," – подумал Борька и поспешил назад. Но продавца уже не было. Место на асфальте, где тот торговал, пустовало. Как же так произошло? Неужели за каких-то 5 минут чукча собрался и ушел? Ведь торговля в полном разгаре. Борька расспросил рядом стоящих продавцов, но те в один голос утверждали, что никакого чукчи или китайца вообще здесь никогда не видели. А уж сегодня точно никого не было. Но как же так? Вот же Хотей, точнее Пеликен, лежит в руке вполне осязаемый! Позднее Борька ещё дважды приходил на этот рынок, но встретить чукчу так больше и не удалось.

Борька подошел к столику. Пальцы сами по себе продолжали гладить в кармане толстое брюшко Пеликена или, как он сам называл свою статуэтку, Чукчи. "Чудес не бывает" – ещё раз заключил он и остановился. Перед его ногами тихо сидел тот самый подранок, который был в последний момент в руках Васьки. Борька наклонился и удивился в очередной раз.

– Однако, сегодняшний день подготовил обширную почву для деятельности моих мозгов. И я начинаю сомневаться, что чудес не бывает, – тихо пробормотал он себе под нос.

Борька полагал, что только что гнался именно за этим подранком. Но ведь вот он, лежит прямо перед ним. Борька наклонился и поднял еле живого гуменника. Подранка нужно попытаться вылечить. Но откуда же тогда взялся тот другой гусь? Так, нужно восстановить всё в памяти, но сначала успокоиться. Боря сел на стульчик, положил гуся перед собой и, первым делом, стал рассматривать раны. Через некоторое время заключил: перелом крыла, сквозное ранение в бедро, потеря крови, жить будет, а может даже и летать. Затем покопался в аптечке, промыл раны, наложил шину. Размочил немного сухого хлеба в воде и из шприца вдавил эту очень жидкую кашицу гусю прямо в клюв. На этом лечение закончилось. А сам занялся более подробным расследованием случившегося.